— С прибытием! — раздался голос и из пустоты возник суслягух.
Вот только что его не было и пфук! — он появился. Именно с таким звуком — пфук!
Я думала, что у зайца железобетонная смелость, но при появлении суслягуха он повторил звук и припустил со световой скоростью прочь. Только мятлики и прошлогодняя листва взметнулись вверх.
— Ага, прибытие прошло успешно, — проворчала я, осматривая себя. — Во время пути никаких эксцессов не произошло, персонал и пассажиры чувствуют себя хорошо.
— Чего? — удивился суслягух.
— Не обращай внимания, это мне на ум цитата из какого-то фильма пришла.
— Ну, как я — лихо камень стянул? — подмигнул мне суслягух.
— Да, это ты молодец. Прямо как будто договорился с Фендюлятором, что он будет смотреть в другую сторону, а ты слямзишь Драконью слезу, — поморщилась я.
Суслягух театрально вздохнул и скорчил мину оскорбленной невинности:
— За что ты меня так? Я же за ради общего дела стараюсь, а ты…
Вот же какой, теперь и на чувство вины нажимает. Манипулятор этакий. Даже Агапа повелась у него на поводу:
— В самом деле, Марина, чего ты к нему придираешься? Он же хотел как лучше…
Даже по голове погладила. Суслягух сначала удивленно на неё посмотрел, отпрянул, а потом и сам подставил голову. Я только хмыкнула.
— Ой, застыдили. Ладно, это нервное. Извини, дорогой фамильяр, ты и в самом деле молодец. А сейчас расскажи нам, куда мы попали и где наши вещи?
Агапа погладила суслягуха ещё пару раз, тот или муркнул, или простонал, а после вырвался из-под ласк и отлетел на пенек, где недавно восседал смелый заяц. Он уселся на ровный срез и закинул ногу на ногу. Ему ещё пенсне не хватало, чтобы окончательно принять профессорский вид. Тело и голова суслика, а руки и ноги лягушечьи — офигительный бы вышел профессор.
— Вы находитесь в государстве Друмирия. Самое обычное государство Стратуина. Люди в основном хорошие, но добро тут имеет свои понятия. Студенток Академии привечают очень хорошо — тут же мешок на голову и на невольничий рынок. Не делайте такие удивленные глаза, вам уже говорили, что считается престижным иметь в рабынях кандидатку на престол. Поэтому вам вряд ли нужно щеголять в своих пурпурных мантиях, а необходимо как можно быстрее переодеться.
Я почесала то, что осталось от утренней прически. Рациональное зерно в словах суслягуха имелось, так что пора было использовать те крохи знаний, которые нам преподавались на уроках в Академии.
— Агапа, как правильно произносится то заклинание изменения одежды — Фасониус Модерартусиус или Фасониус Модератус?
— Фасониус Модератус. Надо было слушать внимательнее.
— Меня как раз послали намочить тряпку, так что я прослушала.
— Но, ты же не мочила.
— Ну да, но погулять во время урока никому не помешает. Заодно и голову освежала.
Я вытащила платок и уже хотела направить на себя, когда Агапа взвизгнула:
— Ай! Ты что собралась делать?
Визга я не ожидала и поэтому вздрогнула. Вздрогнул и суслягух, причем так успешно, что навернулся с пенька.
— Как что? Я собралась изменить свою одежду.
— На себе?
Вот ненавижу чувствовать себя круглой дурой, но похоже, что сейчас именно это мне и предстоит.
— Да, на себе. Что тут такого?
Ещё ненавижу, когда на меня смотрят, как на круглую дуру. Ненавижу с тех пор, как ко мне зашел недавно переехавший в наш район Ярославля профессор математики Жевунов. Этот интеллигентного вида тип был страшной занудой и обожал всех поправлять. Я слышала о нем от сменщицы, но мне он как-то не попадался. А когда попался, да ещё обсчитался со сдачей, а я посмела его поправить…
Он мне полчаса доказывал, что не права я, не прав калькулятор, не права вся система образования. А меня зацепило, и я настаивала на своём. Плюшки-ватрушки, видели бы вы, каким взглядом профессор математики, светило и гений, смотрел на простую продавщицу хлеба, которая посмела указать ему на то, что он обсчитался. В конце концов, он всё-таки отдал недостающие три рубля и ушел, даже не извинившись. А у меня на душе не было радости, а была печаль, как у человека, который победил, но ему эта победа и на фиг не нужна.
И вот сейчас взгляд Агапы немного напоминал мне Жевунова. Она хмыкнула и начала стягивать с себя мантию:
— Нельзя заниматься трансформацией одежды, пока она на тебе. Иначе заклинание примет твою кожу как элемент платья, и ты рискуешь остаться без кожного покрова…
Сказала она это таким нравоучительным тоном, что я не могла удержаться от сарказма, пока снимала свою мантию: