– Не называй меня так, – поморщилась я, предпочитая не просить, а выдать зазнавшемуся парню звездюлей.
– А не то что? – зыркнул он по сторонам, одним взглядом заставляя невольных слушателей отдалиться от нас. – Ты же называешь меня Демонякой.
– Ты первый начал! – вызверилась я, но заставила себя успокоиться и даже выдавила улыбку: – Открой дверь, пожалуйста. Мне еще уроки нужно доделать.
Его ответ был невозмутим, а он сам – непробиваем:
– Никто отсюда пока не выйдет.
– Но ты не имеешь права!
– А ты? – резко подался он вперед, нависая надо мной. Я даже его дыхание на своем лице ощутила. – Ты имела право атаковать меня «Медвежьей лапой»?
– Это другое! Ты накинулся на меня и…
– Так что мешает мне сделать это еще раз? – приблизился он почти вплотную, а я опешила.
Просто не нашла что сказать. Ядовито ухмыльнувшись, он пальцами задел мой подбородок, но я мотнула головой, избавляясь от неприятного, пугающего прикосновения.
– Запомни, ничего не мешает, так что сиди тихо и не испытывай мое терпение.
Обратно к девчонкам я вернулась с ощущением полной опустошенности. Это что сейчас такое было? Увы, самой себе дать ответ на этот вопрос я не могла. Зато прекрасно чувствовала на себе чужие взгляды. Даже Айрата не обошла меня стороной:
– Вы что? Целовались?
– Упаси меня стихия! Я же не сумасшедшая.
– А по-моему, он на тебя запал, – мечтательно протянула подруга. – Вон и девчонки так считают.
– Дуры твои девчонки, – буркнула, пряча взгляд. – Тут сок есть?
Сока за вечер я выпила целый литр, а то и два. Почти ничего не ела, потому что кусок в горло не лез. Все чаще я замечала на себе взгляд Демоняки и все больше убеждалась в том, что расплату он мне все-таки приготовил. Никакие настольные игры не могли отвлечь меня от этой мысли, так что в туалет я пошла с четким планом попытаться выбраться отсюда через окно.
Только окна, к сожалению, в дамском туалете не нашлось. Пару раз чихнув, я промыла холодной водой слезящиеся глаза и вышла обратно в зал, чтобы пораженно замереть.
Все, абсолютно все студенты и даже персонал таверны лежали или сидели кто где. Кто прямо на полу, кто на лавках, а кто лицом в блюде с закусками. Музыка больше не играла, и среди всего этого безобразия неизменным оставался только Калест, стоящий в центре зала ко мне спиной.
На пороге таверны нашлись его пропавшие друзья.
В полнейшей тишине я громко и от всей души чихнула.
– Гномка… Ну конечно, – обернулся Демоняка ко мне, в три шага настигая. – Ты ведь никогда не можешь по-нормальному, не так ли?
– Что вы натворили? Вы что, всех убили?
– Не твое дело, – зло отчеканил он, порывисто прижимая меня к ближайшей стене. – А вот и мой подарочек.
Его губы нашли мои. Впивался дерзко, властно, отчаянно, насильно заставляя разомкнуть губы. Пытаясь вырваться, я билась, дралась, пиналась и кусалась, но все мои порывы были придушены на корню.
Слезы градом стекали по щекам. Я не плакала. Еще чего! Моих слез этот тип не дождется никогда! Но глаза все равно нестерпимо слезились, а в носу свербело.
Последнее, что я запомнила, прежде чем отключиться, полные ненависти темно-синие глаза.
Глаза, в которых горело торжество.
Глава 4
Глава 4: Ведьмы сжигаются в полдень
Я проснулась от нестерпимой жары и ощущения тяжести. Создавалось впечатление, что меня расплющили, как если бы на меня упал тяжелый чугунный ведьмовской котел, а такое со мною однажды было.
Когда я искала в мамином шкафу конфеты.
Дышать было совершенно нечем. Словно рыба, выброшенная на берег, я хватала ртом воздух, но безуспешно. Пришлось срочно толкаться, брыкаться и, как оказалось, пинаться, потому что в полнейшей темноте я, с головой накрытая одеялом, лежала не одна.
На меня кто-то очень наглый положил не только руку, но и ногу, и что-то мне подсказывало, что это совсем не Копер, увеличившийся в размерах. Да хотя бы потому, что ни ног, ни рук у моего питомца не было.
Однако смущало меня не только это. Выбравшись из-под одеяла и наконец-то глотнув желанного воздуха, я вдруг со всем отчаянием поняла, что и вовсе нахожусь в чужой комнате. У нас с Айратой окно находилось между кроватями, а здесь, наоборот, было расположено напротив.
Я явно была в академии. В чужой комнате. Больше того, в чужой постели. С тем, кому принадлежала эта постель.
И вот бежать бы мне без оглядки, но ведьмино любопытство!
Спихнув с себя вновь заползшую на меня конечность, я попыталась приподнять одеяло, чтобы посмотреть на того, кого почему-то осчастливила своим присутствием. Только рассмотреть ничего не успела.