Магистр Эйдан, с абсолютно невозмутимым видом, посмотрел на заходящихся в хохоте четверокурсников, и указал на них пальцем.
— Присоединяйтесь, голубчики. Помогите вашему другу.
— С радостью!
Я узнала голоса братьев Диосов. И не ошиблась. Через секунду они стояли рядом со своим другом и нагло разглядывали подгорного гномика.
— Разрешаю вам принять свои боевые ипостаси, — задорный голосок магистра ввёл в оторопь всех адептов.
Смех затих. Все с недоумением поглядывали на магистра Эйдана и растерявшихся четверокурсников.
Заминка продлилась недолго. Эквитам перевоплощение не требовалось. Не было у них иных ипостасей, кроме человеческого обличия, которое давало им недюжинную силу.
Раздался рёв и я впервые увидела, как оборачивается ракшас.
Зрелище, надо сказать, малоприятное.
По лицу Аджая разлилась болезненная синева, которая стремительно спустилась вниз, на шею, и вскоре растеклась по всем телу. Плечи вздулись буграми, раздались вширь, руки повисли тяжёлыми плетями, налились силой и набухли толстыми тяжами чёрных вен. Одежда опала с тела некроманта, оголяя широкую спину и могучие грудные мышцы. Вокруг плоского, рельефного живота появилась тонкая кожаная набедренная повязка, увешенная связками мелких костей.
Лицо Аджая исказила судорога.
Прорезались острые, кривые клыки, размером с мизинец. Над ярко красными губами навис мясистый нос. Увеличились в размерах уши, мочками доставая до мощных плечей.
Квадратная челюсть щёлкнула и ракшас прорычал.
— Ты всё ещё думаешь, что это хорошая идея?
Магистр Эйдан радостно усмехнулся.
— Более чем, голубчик. Более чем.
А дальше произошло странное.
Фигура магистра рассыпалась множеством копий. Раздался хоровой мальчишеский вопль:
— Хай-я!
Стремительное движение всех копий магистра разом… и все три четверокурсника, даже не успев пошевелиться, разлетелись в разные стороны.
В гробовой тишине разнёсся дружный грохот массивных тел, а магистр Эйдан, невозмутимо собравшись в единственного подгорного гномика, радостно произнёс.
— Ещё раз. Вставайте, голубчики. И нападайте, ради богов старых и новых!
Первым пришёл в себя ракшас. Он подскочил на ноги, тряхнул головой и, взревев, понёсся на магистра Эйдана.
— Отлично, голубчик!
Коротышка дружелюбно улыбнулся тёмно-синему от ярости ракшасу, а затем сделал несколько лёгких шагов ему на встречу. Ракшас взревел. Магистр Эйдан внезапно поднырнул под ракшаса, крутанулся и встал на ноги, а ракшас грузно упал на утрамбованную землю плаца и проехал на животе вперёд, оставляя позади себя рыхлую борозду.
— Урок первый, адепты, — звонкий мальчишеский голос заполнил собой весь плац, — ярость плохой советчик. Она лишает вас разума, а значит и победы.
В этот момент Диосы, о которых все как-то позабыли, разглядывая неподвижного ракшаса, окончательно пришли в себя. Они подобрались к магистру Эйдану и схватили его за руки с двух сторон, а затем приподняли в воздух и дружно гоготнули, радуясь лёгкой победе.
— Урок второй, адепты, — ничуть не растерявшись, сказал коротышка, — наблюдайте.
Магистр переливисто свистнул, привлекая внимание Диосов, а потом стремительно перевернулся, выворачивая руки из хватки братьев, мягко ступил на землю, принуждая Диосов наклониться, и резко выдернул руки из пальцев близнецов.
Диосы пошатнулись и внезапно устремились друг к другу, чтобы с глухим стуком столкнуться лбами и опасть на землю, как побитые морозом стебли пшеницы.
— Второй урок, адепты, гласит нам следующее, — чётко произнёс магистр Эйдан, — силу противника можно и нужно использовать против самого противника.
Хлёстко свистнула сталь, рассекающая воздух, и раздался утробный рёв. Аджай, несколько секунд назад лежащий на земле, теперь почему-то стоял прижавшись спиной к тренировочному столбу. Причём его правая рука была буквально пришпилена к столбу тонким метательным ножом. Послышался стук копыт о землю и раздался суровый голос молчавшего до этого кентавра.
— Урок третий, адепты, — отрывисто произнёс мастер Хиро и остановился возле коротышки магистра, — если твои руки прибиты к столбу, то творить волошбу ты не сможешь.
Над рядами пронёсся единый слаженный выдох одобрения и восхищения. Теперь никто больше не сомневался в профессионализме новых преподавателей.
— Отнести пострадавших в лазарет, — скомандовал директор Нейс.