А Ирида, тем временем, упоённо продолжала перечислять книги.
— Книга «Сорок ночей и один день», книга 'Вульф…
— Ирида, расскажи мне легенду о богине Грёз и Северном Ветре, — стандартный запрос я дополнила нестандартным, — пожалуйста.
Опасно блеснули золотые глаза. Ирида недовольно скривилась.
— Тебя где воспитывали, адептка? Перебивать говорящего невежливо…иногда неучтивость бывает опасна для жизни.
Освещение в библиотеке резко как-то помрачнело. Я неожиданно вспомнила, что Ирида тоже дитя старого мира. Когда-то, очень давно, она не томилась в стенах пыльной библиотеки, выслушивая запросы нерадивых адептов, а носилась под самыми облаками с поручениями старых богов. Да ещё и сражалась знатно.
— Не злись, Светлая, — назвала я её забытое имя, — я заплачу.
Ещё одна медная монета звякнула о камень и начала медленно истаивать. Ирида изменилась в лице. Вспыхнули ярким огнём золотые глаза, по идеально гладкой коже щёк разлился жаркий румянец.
— Светлая…звали меня так, но…— она тяжело вздохнула, — ладно, Рэй, слушай легенду.
Удивление моё было сильнейшим. Зловредный дух библиотеки знает моё имя! Что твориться: горы текут, моря горят! Ирида, не замечая моего удивления, прикрыла глаза, от чего на щеки легли тени от густых ресниц, и начала нараспев произносить слова.
— Давно это было, тысячу лет назад или больше, точно не знает никто, потому что правили тогда только старые боги. Не было ещё ни мира сумрачного, подлунного, не было и детей сумрака. Ни троллей, ни вампиров, ни оборотней-перевёртышей, ни зверолюдов. Никого, кроме Богов Света и Богов Тьмы.
Жили они разделённые навеки пустошью — степью раскидистой, в которой метались беспутные вольные ветра, да колыхался ковыль.
На одной стороне вечная тьма, на другой — вечный свет, а посредине серая пустошь, в которую ход был запрещён и тем и этим.
Но однажды Северный Ветер, могучий и своенравный бог Света, отправился на охоту. Он долго выслеживал желанную добычу — нежную белую лань с золотыми копытами, и так увлёкся погоней, что не заметил, как пересёк границы Светлого царства. Лань звонко стукнула копытами, высекая сноп золотистых искр, и исчезла в густых зарослях высокого ковыля.
Северный Ветер, раззадоренный долгой погоней, решил найти лань, во что бы то не стало. Нарушив запрет он взвился яростным ураганом. Под взмахами его сильных крыльев заволновался ковыль, как бушующий океан. Пошли по нему волны бурные. Вскипел огонь азарта в крови могучего бога и повёл его на поиски желанной добычи по бескрайней серой пустоши.
Но так было суждено, что в тот же день из пределов вечной тьмы вышла прекрасная Богиня Грёз. Нежная, воздушная. Загадочно мерцали её тёмные глаза, в которых прятались серебряные звёзды ночного неба. Густой волной струились её волосы, окрашенные лучами вечной луны в волшебный серебристый цвет.
Вышла вечно юная богиня на зов измученной лани. Тонкой ладонью она раздвинула ковыль и погладила тяжело вздымающиеся бока лани, которая звонко била копытом, высекая золотые искры на границе царства Тьмы. Пожалела измученное животное богиня Грёз, а потому одарила лань блаженным сном.
Издалека завидел Северный Ветер, что его желанная добыча опала на ковыль и взъярился. Решил он, что другой посмел завладеть добычей. Яростный крик разрезал вечную тишину серой пустоши. Свист стрел рассёк пространство. Это Северный Ветер решил наказать того, кто посмел встать на пути могучего бога.
Но Богиня Грёз не испугалась. Взмахнула она тонким покрывалом и опали стрелы в густой ковыль.
Удивился Северный Ветер, спрятал свою ярость и опустился рядом с юной богиней. А когда взглянул в её прекрасные глаза, сразу позабыл обо всём на свете. Полюбил так, как никогда не любил. Да и не уверен был Северный Ветер, что любил до этого.
Зарделась богиня и опустила взгляд. Разлилось в её душе тепло, а сердце радостно забилось, словно узнало того, кого всегда ждало.
И родилось чувство, о котором никто и не знал раньше. Первая истинная любовь. На разрыв, до боли, до скрежета зубов, до томной истомы, до сладострастного стона, до одного на двоих дыхания.
Так могут любить только живые сердца свободных просторов. Один раз и навсегда.
С той встречи стали влюблённые видеться изредка. Сбегали из своих привычных миров и долго бродили по серой пустоши, не в силах разлучиться. Обречены они были прятать свои встречи в высоких зарослях ковыля.
Знали влюблённые, что невозможен их союз, потому что Свет никогда не примет Тьму, а Тьма — Свет.
Но жизнь, этот вечный танец света и тьмы, решила по своему. Вселила она в сердца влюблённых такую страсть, что могли они чувствовать друг друга на расстоянии, слышать зов души, горько тоскующей в разлуке.