Резко отстранившись, я отошла на пару шагов и вздернула подбородок:
— Хочу, чтобы ты научился уважать не только свое мнение, но и мнение окружающих тебя людей. И если хотел помочь, то не делал это в качестве одолжения.
Удивление в глазах напротив. Застывшие в воздухе пальцы, лишившиеся возможности трогать меня.
— Но я…
— Это выглядит именно так, Арвемли фо Ланд, — выпалила я, произнеся его имя по слогам. — Надеюсь, ты обдумаешь то, что я сказала тебе, как и я обдумаю все сказанное тобой. Если мы хотим сотрудничать и искать ответы вместе, — потрясла перед его лицом сумкой, в которой лежала книга, — нам нужно научиться слушать друг друга. И, пожалуй, не только нам.
— Что ты имеешь в виду?
Темный сделал еще одну попытку приблизиться, но я покачала головой и отошла еще, уперевшись спиной в холодную стену.
— Имею в виду, что вдвоем мы вряд ли справимся, но об этом мы еще обязательно поговорим. А теперь, буду признательна, если ты отправишь бумажного вестника, — осознав, что слишком повысила голос, все же сбавила громкость, — в котором расскажешь, как использовать маскировку.
Зрачки в глазах эльфа вернулись к прежнему размеру, а черты лица словно заострились. Сжатые губы и раздувающиеся ноздри были красноречивее любых слов: я вывела темного из себя. Это же подтвердил раскалившийся знак на руке, который, я была уверена, сейчас наполнялся алым цветом под слоями ткани.
Нужно было уходить. И как можно скорее.
— Доброй ночи.
Стараясь выглядеть спокойной, я прошла мимо эльфа, не задев его. И ускорила шаг только когда скрылась за поворотом.
— Я понял тебя.
Тихий голос эльфа, прозвучавший практически у самого уха, заставил меня резко обернуться.
Но рядом никого не было.
Глава 16
Очередная танцевальная экзекуция, устроенная ректором, затянулась. Все то время, пока мы с Арвемли и другими адептами академии наматывали круги по Залу Стихий, я старалась пусть и не на физическом уровне — это было невозможно, — но на эмоциональном максимально отстраниться от эльфа, что непозволительно крепко прижимал к себе.
И вот опять. После небольшой передышки, стоило музыке зазвучать, а профессору — дать команду, как замаскированная ладонь парня цепко обхватила талию, и Арвемли привлек меня к себе.
Моя ладонь, узор на которой я скрыла выученным за ночь заклинанием, скрылась в другой руке остроухого. Арвемли с первых минут репетиции пытался начать разговор. Ему даже удалось на мгновение поймать мой взгляд, но я тут же опустила глаза в пол. Он казался мне интереснее, чем возможность обсудить то, что произошло вчера. В особенности — разговор, которым закончился вечер.
Пальцы парня, что до этого лишь прижимались к спине, неожиданно сжали ткань моей формы, и я бы могла поверить, что Арвемли вот-вот запыхтит, как один из чайников в столовой, за которым не усмотрел дух. Но нет: эльф меня удивил.
Спокойные, четкие движения, полный контроль своей партнерши во время танца. И все это, несмотря на копившуюся внутри бурю.
Когда только успел? Или и правда — способности ко всему у эльфов в крови?
Новый круг по залу Стихий, завершившийся махом руки магистра Лерроя. Мелодия прекратилась, а вместе с ней остановился зал запыхавшихся адептов, что едва ли не одновременно выдохнули с облегчением.
— Все свободны! Вы молодцы, завтра продолжим в том же духе.
Изможденное лицо Рета наглядно демонстрировало нежелание что-либо и когда-либо продолжать. Особенно завтра. Третий день подряд…
Я снова отвернулась от навязчивого взгляда, обратив все внимание на Ретала. Тот, кажется, желал сейчас только одного — оторваться от любезной эльфийки, которая на удивление тепло ему улыбалась и успевала что-то говорить во время танца. По потухшему взгляду парня было видно, что он хочет уйти к себе в комнату, где находится самое желанное место на свете — кровать. Почему я это знала наверняка? Потому что сама хотела того же!
— Сегодня вечером снова у тебя? — от изучения настойчивой эльфийки меня отвлек голос другого представителя расы идеальных созданий.
Я с демонстративной неохотой повернулась к своему партнеру. Его лицо не выражало ничего. Ни гнева, что радовало, ни усталости, что бесило. Только равнодушие, с которым он прибыл к нам в академию.