— Оплатой будет правда, — изрекла после недолгого молчания.
Пока я думала, на столе появился заказ. Обхватив пальцами дымящуюся кружку, я поднесла ее ко рту и сделала глоток. Под все тем же настойчивым и хмурым взглядом, что продолжал следить за каждым движением. Горячая жидкость обволокла горло и унеслась вниз, оставляя после себя согревающий и расслабляющий эффект. На столе осталось только блюдце с булочкой, завернутой таким непонятным образом, за что ее и прозвали заварнушкой. Кажется, съесть сейчас мне ее не дадут. Если, конечно, я не мечтаю подавиться нежным тестом и сладкой начинкой-сюрпризом.
— А, может… — вяло начала я, уже заранее зная ответ.
— Не может, Ирииль.
Плохой знак. Вообще не люблю, когда меня называют полным именем.
Правда, когда эльф его произносит, я ведь совсем по-другому реагирую. Не так, как на ту же «няньку».
Да почему этот треклятый Арвемли не выходит у меня из головы или появляется в ней в самый неожиданный момент?
— Время идет, склянки исчезают, — невзначай заметила Сирильда, не замечая ту бурю, что творилась в моей голове.
Я отставила чашку в сторону и уставилась на подругу.
— Это шантаж чистой воды!
— А ты как хотела? — девушка рассмеялась, заметив мое недовольство, и пожала плечами, — только так из тебя можно что-то вытянуть. Что-то кроме этого загадочно-задумчивого взгляда.
Ладно, все-таки она заметила.
Я помотала головой и на всякий случай огляделась по сторонам, стараясь сделать это так, чтобы не вызвать никаких подозрений у остальных гостей зала или тех, кто только вошел в пекарню. Впрочем, сейчас внутри были только мы с целительницей, если не считать сиару Жаньерру, которая спряталась где-то на кухне.
Подумав еще немного и прикинув, чем это может обернуться, а именно — потерянными склянками и неприятными последствиями приступа, — я все-таки решила размотать бинт. Сирильде можно было доверять, иначе я бы уже давно была на ковре у ректора, и в моем шкафу не было бы никаких целительных снадобий, сдерживающих нежелательные магические всплески.
Сириль завороженно наблюдала за моими движениями, словно ожидала, что моя рука сейчас засветится, как только я разверну последний слой. Даже глаза подруги, казалось, засветились от предвкушения. Только огонек сразу погас, как только ее взору предстала абсолютно чистая — и, о ужас, не светившаяся — кожа.
— Ты, что, решила сделать себе освобождение от физической подготовки? — фыркнула девушка.
— Не совсем.
Три раза потерев место, где находилась вязь татуировки, я разрушила нить маскирующего заклинания и показала целительнице вьющийся алый узор. Девушка ахнула, и ее глаза расширились от удивления:
— Что это?
Прохладные пальцы коснулись кожи и пробежались по отпечатку, оставленному сферой. Ничего не произошло. Я снова не засветилась, но, кажется, этот эффект уже и не нужен был, чтобы впечатлить целительницу.
— Знать бы самой.
Дождавшись, когда Сирильда насмотрится, я снова нанесла плетение и забинтовала руку. Подруга, пока я проворачивала свои небольшие махинации, вытащила из сумки небольшой холщовый мешочек и протянула мне.
— Точно не нужно платить?
— Сказала же уже, — Сириль допила отвар и, слегка наклонив голову, всмотрелась в меня. — И с резервом все в порядке.
Я закатила глаза и рассмеялась.
— Как же сложно общаться с целителем!
— Издержки профессии, — смешок подруги теплым бальзамом лег на сердце.
Сирильда развела руками, призывая к пониманию, и я лишь кивнула на это, заодно благодаря за столь быструю — и опять же бесплатную — проверку. Вот только взгляд подруги вдруг стал серьезным, а уголки губ опустились, словно улыбку сдуло ветром.
— Я не люблю такое говорить, но что бы это ни было, — она кивнула на сжатую в кулак ладонь, — попробуй разобраться в этом сама.