Марта нарушила тишину первой. Только она оставалась всё такой же доброжелательной.
— Ой, голубка, ты уже встала, — она быстро усадила меня сбоку от Дунхана. Он единственный тут выглядел более-менее нейтрально, по крайней мере, не смотрел на меня, как будто я недавно прирезала за углом их любимую собаку.
— Большое спасибо, — поблагодарила за мясную похлебку и травяной отвар, что поставила передо мной женщина. Я искренне улыбнулась ей, и получив ответную улыбку, немного расслабилась.
— Зачем ты ее обхаживаешь, Марта, разве наша еда достойна быть подана к имперскому столу? — эта фраза была словно пощечина, неожиданная и крайне неприятная. Говоривший картинно сплюнул и выругавшись поднялся. — Дома поем, делить трапезу с темным выродком не намерен, — он взял чашу и ушел, громко хлопнув дверью, заставив меня вздрогнуть.
Я почувствовала, как внутри закипает злость, а вместе с ней и магия, начавшая недовольно клубиться в солнечном сплетении, требуя наказать обидчика, подавить его волю, заставив ползать на коленях и молить о пощаде, убить, медленно и мучительно, чтобы другие видели и не повторяли ошибок своего глупого собрата.
Чувствовала, как нарастает уже знакомый шум в голове.
Пришлось прикрыть глаза, чтобы окружающие не видели, как их заволокло тьмой. Нет, так нельзя.
Не знаю, откуда они узнали кто я, но видит всевышняя, как тяжело мне было усмирить тьму, сейчас как никогда хорошо почувствовав ее голод. Ничего страшного. Узнали и ладно, так даже лучше, меньше секретов. Если очень сильно захочется потом смогу их убить. А сейчас…я слишком слаба. Сделала пару глубоких вдохов и медленных выдохов. Полностью возвращая себе самообладание, начала есть как ни в чем не бывало. Всё так же в полной тишине.
— Очень вкусно, благодарю. Ты настоящий клад, Марта, — я встала чтобы отнести тарелку, вместе со мной поднялся Грил, что тогда в лесу отвез графа домой, он прошел мимо меня, больно толкнув плечом, отчего я чуть не налетела на стол.
В это раз я не дала тьме даже поднять голову из своего пристанища, здраво рассчитав, что пытки лучше придумываются на холодную голову.
— В следующий раз будьте аккуратней — произнесла спокойно и с достоинством. Тихо, Рокси, тихо. Всё хорошо.
— Что ты сказала, подст… — фразу он не закончил: его перебил громкий голос Роберта.
— Довольно, — сказал он и наконец отлип от угла где стоял всё это время.
— Она прошла проверку, — торжественно объявил он, и все вокруг дружно выдохнули.
В комнату вернулся тот самый почти покойник, что нелестно высказывался обо мне за столом, на его губах застыла неловкая улыбка. Он тут же принялся извиняться передо мной за грубые слова, пытаясь оправдаться какой-то постановкой.
— Не представляете мужики, — он повернулся к остальным за столом. — Первый раз чувствовал как поджилки трясутся, стоял там за дверью и жалел, что медовухи напоследок не выпил.
Он вытянул дрожащие руки из карманов и начал всем их показывать в подтверждение своих слов.
Все снова стали переговариваться друг с другом, как было до моего прихода, и никто не торопился объяснить мне, что тут вообще происходит.
— Я почти сразу понял кто ты такая.
Рядом возник Роберт, он выглядел всё так же растрёпано, каким я его запомнила у себя в комнате, наглая ухмылка не сходила с его губ.
— Слишком много совпадений. Статуя императрицы, что неожиданно пропала, оставив после себя девушку, так похожую на нее, твое платье все в золоте, будто сошедшее из книжек по истории. Ну и главное, Лия… Азалия, имя, что когда-то сменила великая и ужасная императрица Роксолана.
Откуда он вообще это знает? Не помню, чтобы распространяла такую информацию о себе, вообще-то всё было в тайне. Говорил это и выглядел до безобразия довольным. Все они выглядели слишком счастливыми, радуясь, что разгадали загадку, еще и поиздевались надо мной.
— Мне нужно было проверить, не представляешь ли ты угрозу для нас, чтобы пока ты полностью не окрепла, в случае чего сдать тебя властям. Но раз все хорошо, и убивать направо и налево, как говорят легенды, ты не собираешься. Значит, луноликая Мене не ошиблась.
Если бы я была в силах, то расхохоталась бы их наивной доверчивости.
Совсем не злило то, что меня хотели отдать на растерзание, если бы я не прошла этот их тест. Даже не расстраивало, если честно. Я всё понимала. Даже наоборот — я испытала облегчение, от того что не нужно было ничего скрывать, а люди рядом не плевались от ненависти, узнав, кто я на самом деле. Что кстати странно. Возможно, просто до конца они не осознавали, кто перед ними: всё-таки они знают меня лишь по книжкам, никогда не видели жизни, когда я выпускала тьму на охоту, деля с ней жажду и упоение от каждой отнятой жизни. Не знали истиной моей жестокости и как близко они были сегодня к ней.