— Ты заслуживаешь большего, — сказала она. — Мы обе заслуживаем.
Саманта скривила ротик в детской гримасе.
— Бернард сообщил, что мое финансовое положение далеко от идеального.
Марселла ощутила мимолетное удовлетворение. Она вспомнила свое поместье в пригороде Гаваны, убытки, которые она потерпела по милости того проклятого торговца дамскими туфельками, и почувствовала, что до некоторой степени отомщена теми трудностями, которые испытывает сейчас Саманта.
— Бернард в этих вещах хорошо разбирается, — ответила она.
— Он говорит, если депрессия на рынке сохранится еще некоторое время, дела могут стать даже хуже.
— Я не доверяю этому правительству, — призналась Марселла. — Инфляция уже здорово обесценила песо, и кто знает, к чему мы придем в дальнейшем. Да еще вся эта болтовня о помощи пеонам[63]. Вздор! Они не хотят, чтобы им помогали. У нищих мексиканцев просто нет честолюбия, куда им мечтать об улучшении своей судьбы. Я это знаю. То же самое было и на Кубе. Саманта, я предвижу день, когда мы будем вынуждены покинуть эту страну.
— О нет!
— Мне же пришлось бежать с Кубы, оставив там все свое имущество.
— Куда я денусь?
Марселла похлопала свою подругу по руке.
— Этого пока не случилось.
Саманта просветлела.
— Это верно, так что нет смысла предвосхищать столь ужасную перспективу, правда? Мы должны жить для настоящего, разве не так, Марселла? — Марселла с серьезным видом кивнула головой. — Давай я тебе лучше расскажу чем занималась в последнее время.
Марселла внимательно слушала: рассказ Саманты являлся или должен был являться тем обстоятельством, которое оправдывало ее столь неожиданный визит. Внезапно Марселле пришла в голову мысль, что этот визит каким-то, пока, правда, неизвестным, образом принесет выгоду и ей самой.
— Марселла — мне пришлось распустить половину домашних слуг!
— Как ужасно!
— И сдать внаем «Морскую Звезду».
— Идея Бернарда?
— Он настаивает на определенных ограничениях. Мой «роллс» и «сандерберд» пойдут на продажу.
— Бернард в этом разбирается.
— И еще… никаких… никаких приемов…
— Нет! Без приемов Саманты Мур жизнь в Акапулько станет такой безотрадной и скучной!
Саманта приняла официальный вид, выпрямилась на стуле и строго переплела пальцы — маленькая грудь подана вперед, и под мягкой тканью синей блузы угадываются очертания сосков.
— Пока еще нет, Марселла. Я много думала, серьезно размышляла, спрашивала себя и решила — я позволю себе устраивать в сезон только один прием. Всего один, не больше.
— Ага.
— Я представила эту мысль на утверждение Бернарду…
— Иначе зачем нужен финансовый чародей и друг в одном лице?
— Совершенно верно. Он одобрил, хотя и очень неохотно. Но тут есть трудности. Вот почему я и пришла к тебе, моя милая. За советом, твоим неоценимым советом.
— Все, что я смогу сделать…
— Ты должна сказать мне свое мнение, только сказать его честно.
— Обязательно!
— Будь критична до жестокости.
— Я не пощажу тебя.
— Хорошо. Я собираюсь начать новый сезон с грандиозного fête[64], щедрого, гостеприимного, зрелищного, такого, что соберет сюда моих друзей со всего света. Я хочу, чтобы люди с нетерпением ждали его, считали дни до него и помнили о нем спустя многие месяцы. Ты понимаешь, что я задумала, Марселла?
— Да, конечно. Ну и умница же ты!
— Ты правда так думаешь?
— Однако я могу представить ожидающие тебя трудности.
Выражение лица Саманты заметно изменилось — морщины и складки в уголках рта. Но вот неслышно зазвучал предупреждающий голос доктора Кенига, и лицо Саманты более или менее разгладилось.
— Какие трудности?
— Для того чтобы сделать такое событие непохожим на все остальное, оно должно быть непохожим.
— Будь уверена, я думала над этим, — резко ответила Саманта, потом заговорила мягче: — Что ты скажешь насчет костюмированного бала-маскарада?
— Боюсь, это банально само по себе. Нет, Саманта, ключ ко всему заключается в выборе темы для приема, его raison d’être[65].
— Бог ты мой, чего?
— Этот прием, да поможет нам Господь, должен полностью соответствовать, соотноситься что ли, с нашим временем, с нашей действительностью…
— Придумала! — вскричала Саманта.
— Да?
— Индейский маскарад. Да, костюмированный бал. Все наряжаются в мексиканских индейцев — всяких там ми стеков, ацтеков и все прочее. Будут местные танцоры, музыка… — Увидев сомнение на лице подруги, Саманта замолчала, потом спросила: