— Вы играете?
— Ясное дело. Неудачник — все время проигрываю. Пристрастился.
— У меня тоже так было, с игральными автоматами. Потом бросила.
Его рука летала над бумагой.
— Сколько вы еще здесь пробудете?
Она заколебалась.
— До конца месяца. А вы?
— До тех пор, пока держится волна туристов. На следующей недели они валом повалят сюда, отмечать Рождество.
— А вы всегда были художником?
— Занимался и другими вещами. Преподавал художественное восприятие в Индианаполисе, богатеньким студентам. Для них живопись начинается с Энди Уархола[76], а музыка с «Джефферсон Эйрплейн»[77]. — Ему, казалось, понравилось, когда Шелли засмеялась. — Смех идет вам. Он украшает ваше лицо.
Комплимент, как всегда в подобных случаях, смутил Шелли.
— Расскажите мне еще о себе, — попросила она.
Он рассказал, что как-то давно пробовал серьезно рисовать, но скоро обнаружил, что мир переполнен художниками, «многие из которых такие же плохие, как я сам. Тем не менее, пока я обретался в Нью-Йорке, понял, что мое восприятие прекрасного значительно больше развито, чем моя способность воспроизводить его на бумаге».
— Для меня Нью-Йорк слишком велик, слишком быстр и там слишком много народа, — призналась Шелли.
— Все верно. Но он великолепное место для того, чтобы учиться. Я, например, впервые узнал там об оргоновых ящиках.
— О каких ящиках?
— Как я понял, «оргоновый» означает «омолаживающий». Вообще-то, это теория Вильгельма Рейха[78], это ученик Фрейда. Рейх полагал, что только с раздражением, гневом и всем таким прочим человек теряет огромные количества сексуальной энергии, которая вроде бы как рассеивается в атмосфере. Рейх решил, что если человек сядет в деревянный ящик, обитый изнутри железом, то человек сможет вернуть, вновь впитать своим телом часть этого заряженного сексуального воздуха, оргоновую энергию. Я построил для себя такой ящик и поставил его в углу своей спальни. И ежедневно по часу сидел в нем, ровно шестьдесят минут каждый божий день.
— И что?
— И ничего. Ни один уцененный ящик из универмага не в состоянии привести меня в порядок.
— Кто сказал, что вам нужно приводить себя в порядок?
— Красота повсюду видит только красоту. — Он на шаг отступил от мольберта. — Идите сюда и посмотрите.
Шелли подошла.
— Какая прелесть! — воскликнула она. — Вы мне польстили, конечно. Но все равно прелесть!
— Я не льстил.
— Вы подпишете?
Он заглянул в лицо Шелли и, удовлетворенный увиденным, быстро и размашисто расписался на обратной стороне рисунка.
— Морри Карлсон, — прочитала она вслух. — А меня зовут Шелли Хейнз.
Они торжественно и серьезно пожали друг другу руки.
Шелли, покопавшись в сумочке, протянула мужчине пятьдесят песо.
— Вы уверены, что этого достаточно?
Он посмотрел на нее.
— Если вы не довольны, мы можем снизить цену.
— Ой, нет! Мне правда очень нравится. Но только это выражение у меня на лице… как будто я вот-вот куда-то убегу.
— Не надо этого делать, — сказал художник. — Послушайте, я сам не буду пить. Позвольте мне угостить вас… и вместе с выпивкой вы получите оставшуюся часть моей потрясающей автобиографии.
— Выпивка и автобиография, согласна на то и другое.
— Señorita, — произнес Морри Карлсон, кланяясь, — следуйте за мной…
Глава 4
Съемки все равно продвигались медленно. Чтобы укрепить уверенность Шелли в себе, Форман снова и снова репетировал с ней сцены, по-прежнему разрешая ей импровизировать в диалогах. Толку от этого не было почти никакого. Сцены получались скучными и невыразительными, Шелли спотыкалась и запиналась, даже произнося свои собственные слова. Каждый день приходилось снимать дополнительные дубли.
Джим Сойер был проблемой номер два: он поворачивал к камере свое бесстрастное лицо жителя среднего запада, делая одно из двух — улыбаясь либо хмуря брови, что, по-видимому, исчерпывало весь его репертуар кинематографических эмоций. Форман умолял его забыть о своем лице, просто говорить слова — Сойер не мог или не хотел. Пять раз Форман был вынужден выбрасывать из картины кадры с Сойером, планируя оставить только его голос на звуковой дорожке и заменить его вялое лицо на нечто более драматичное, более интересное.
И еще туристы. Они переполняли все улицы и пляжи, магазины и рестораны. Многие из них рассматривали съемки фильма как основной источник и способ своих развлечений и приходили глазеть на «кино», болтая, переговариваясь и комментируя происходящее. Они путались под ногами съемочной группы, мешали снимать фон, сковывали актеров. От всех этих помех Форман с каждым днем становился все раздраженнее и злее.
78
Вильгельм Рейх (1897–1957) — австрийский психоаналитик, жил в США. «Оргоновый ящик», или «оргоновый аккумулятор», изобретенный им, представляет собой контейнер, напоминающий шкаф, сделанный из дерева и других материалов, типа олова. По мнению Рейха, нахождение пациента в оргоновом ящике способствует восстановлению оргоновой энергии и, как следствие этого, помогает лечить импотенцию, рак, простуду и прочие заболевания.