— Да.
— С вашего разрешения, señor, один совет. Не ходите туда невооруженным…
Глава 5
В Акапулько отпускники добирались главным образом самолетом, также на машине, на автобусе, а некоторые на частной яхте. Они останавливались в гостиницах и меблированных комнатах, находили прибежище в домах знакомых и друзей, снимали коттеджи у местных хозяев. Они заполоняли рестораны, переполняли бары, оккупировали ночные клубы. Днем одни толпились у бассейнов и на пляжах, переводя неимоверное количество кокосового масла и йода, чтобы загореть до черноты. Прочие, расположившись в тени крытых пальмовыми листьями домиков, посасывали приправленный ромом и текилой ананасовый сок и огромными тарелками поглощали camarones а la placha[90], рассматривая проходящую публику в поисках лица, которое придало бы пущий интерес их отпуску.
По заливу, обращенному к Плайа-Кондеза, носились лыжники, перечеркивая водную гладь широкими пенящимися кругами; более смелые отдыхающие поднимались в воздух на небольших, ярко раскрашенных парашютах, привязанных тросами к скоростным моторным лодкам. Дальше в море, похожие на гигантских пауков-водомерок, легко скользили по воде небольшие суденышки, их цветные паруса яркими пятнами выделялись на фоне безоблачного горизонта.
Сезон официально начался. Целыми днями и ночами, непрерывной чередой сменяя друг друга, устраивались вечеринки и приемы — на частных виллах и в более дорогих ресторанах и клубах. Но эти развлечения, по общему и единодушному мнению, носили характер лишь незначительных светских событий, посещением которых не затруднял себя ни один из наиболее именитых жителей города.
Всю неделю журналисты, ведущие в «Ньюс» светскую хронику, были вынуждены заполнять место в газете именами каких-то производителей дамской одежды, секретарей-распорядителей и отставных военных (причем в звании ниже генерала!). Время настоящих людей, людей с весом, еще не настало: они либо еще не прибыли, либо уже прибыли, но еще не устроились на новом месте.
Воскресенье. По набережной неспешно прогуливаются пары, лениво поглядывая на лодки и похожие на кружева рыбацкие сети, вытащенные на берег и растянутые для просушки. Прочие отправились на небольшой базар напротив магазина Санборна, чтобы купить себе украшения и кокосовое мыло. Некоторые предпочитают в это время, до того как будет подана comida, — спать на воздухе или в помещении, восстанавливая силы после предыдущей ночи и предвкушая удовольствия ночи, которая наступит сегодня.
Но не Харри Бристол. Сегодня он с восьми пятнадцати утра на ногах — изучает и пересматривает смету «Любви, любви». Денег оставалось негусто. И это несмотря на то, что первоначально составленная смета на бумаге выглядела просто великолепно: в ней был учтен, проверен и перепроверен каждый доллар.
Съемки фильма, его производство изменили эти финансовые планы и проекты. Роль злодея принадлежала, конечно, Форману: он постоянно хотел получить еще один лишний дубль, он вечно экспериментировал с различными углами установки камеры, он всегда старался попробовать другие съемочные площадки. Бристол выругался; его желудок заурчал в ответ. Он кинул в рот энтеровиоформ и запил его кокой[91]. «В жизни не притронусь к мексиканской воде, — подумал Бристол, — будь она хоть трижды очищенной!»
— Харри! — позвала Шелли, выходя из ванной комнаты.
— Что с тобой такое случилось? Не видишь что ли, что я работаю?
Она изучающе посмотрела на его затылок. Как странно, она никогда раньше не замечала ни его чрезмерной толщины, ни непропорциональности. Мужчины-крепыши с буграми мускулов никогда не нравились ей. Тем не менее здесь она вместе с Харри. «Над этим стоит подумать», — сказала она себе.
— Харри, — повторила она. — Сегодня воскресенье.
— Трижды «ура» по поводу воскресенья.
— Мы в Акапулько, Харри.
— Скажи мне лучше, чего я не знаю.
Его волосы на макушке внезапно показались ей очень уж редкими. Ей пришла в голову мысль, что сейчас она впервые смотрит на Харри, и у нее было такое ощущение, что она совершает что-то похожее на предательство. Нет. Она слишком много значения придает условностям.
Шелли мягко дотронулась до его плеча.
— На улице так прекрасно, Харри. Давай займемся чем-нибудь, давай пойдем куда-нибудь…
— Я уже занят чем-нибудь. Я работаю. Хочешь — иди сама, я не возражаю.
Она состроила его затылку гримасу и прошла в другую комнату. Там она сняла свое платье и заменила его на белые шорты в обтяжку и бирюзовую блузку без рукавов. Удовлетворенная своим видом, Шелли присела на кровать.