…Выйдя из кабинета начальника управления, Павел направился не к себе, а в кабинет, где обосновались его сотрудники – Ветров и Муромцев. Когда Чернышов вошел в кабинет, он увидел следующую картину: Артем Ветров стоял возле своего открытого сейфа и, держа в руках какой-то документ, пытался сдуть налипшие на него крупицы земли.
– Нет, Олег, ты мне объясни, как может попасть земля в закрытый и опечатанный сейф? – обратился Артем к сидящему за своим столом Муромцеву. – Это что еще за загадка природы?
– Никакой загадки нет, – улыбнулся Олег. – Просто утром уборщица вытирала на подоконнике пыль и переставила цветочный горшок на твой сейф, – он указал авторучкой на горшок, который перекочевал на сейф Артема. – При этом вода из блюдца под горшком выплеснулась и вместе с крупицами земли проникла внутрь сейфа.
– Дожили, – обреченно произнес Артем, опуская руки. – Из-за случившейся у нас в кабинете экологической катастрофы едва не погиб секретный документ. Нет, надо было завести кактус, его-то нужно поливать всего два раза в месяц. – В этот момент Ветров обернулся к двери и, заметив вошедшего в кабинет начальника, тут же обратился к нему с просьбой: – Павел Андреевич, узнайте у Ксении, нельзя ли нам где-нибудь обменять это тропическое создание, требующее каждодневного полива, на нормальный неприхотливый кактус?
Однако сейчас Чернышов находился не в том настроении, чтобы поддерживать шутливый тон Артема. Полковник переставил поближе к столам своих сотрудников свободный стул и тяжело опустился на него. По внешнему виду начальника Ветров и Муромцев сразу догадались, что его что-то очень сильно беспокоит. Олег с Артемом понимающе переглянулись и уже с серьезным видом посмотрели на Чернышова. Спрашивать о случившемся никто из них не решился. Начальник оперативной группы сам знает, когда следует делиться с подчиненными имеющейся у него информацией. В данном случае полковник рассказывать не спешил – хотя Павел не сомневался в искренности Бабичева, он так и не смог до конца поверить его словам. Слишком дико звучало то, что сообщил ему Владимир Борисович. Дико и невероятно. Полковник Чернышов решил ничего не рассказывать своим подчиненным, пока информация, сообщенная Бабичевым, не будет подтверждена – или опровергнута.
– Ты над чем сейчас работаешь? – спросил Павел у Артема.
– Да так, – Ветров неопределенно пожал плечами. – Проверка сигналов. В общем, ничего серьезного, Павел Андреевич.
– А у тебя, Олег, что с делом Горадзе, есть продвижение?
Муромцев тяжело вздохнул. Он очень не любил огорчать своего начальника. Но по делу, которым интересовался Чернышов, похвастаться Олегу было совершенно нечем. Еще в конце декабря прошлого года опергруппа получила информацию, что проживающий в Москве крупный грузинский бизнесмен Вахтанг Горадзе снабжает оружием чеченских боевиков. Заниматься проверкой этого сигнала Чернышов поручил Муромцеву. Олег выяснил, что поставки оружия действительно имели место, но они носили разовый характер. Горадзе очень осторожно вел свой подпольный бизнес. Сотрудникам ФСБ еще ни разу не удалось перехватить ни одной партии оружия, направленной им в Чечню. Уже более месяца Олег топтался на месте, но, несмотря на все предпринимаемые им усилия, так и не продвинулся по делу.
– Нет, Павел Андреевич, – опустив глаза, ответил начальнику Муромцев. – Сейчас Горадзе затаился. В феврале он не отправил в Чечню ни одной партии оружия. Либо те полевые командиры, которые у него приобретали стволы, погибли в боях, либо Горадзе перестал снабжать чеченских боевиков, потому что понял их обреченность.
– Скорее всего это элементарный страх, – заметил Чернышов. – Он почувствовал наш пристальный интерес к себе и свернул всю свою подпольную торговлю оружием. Как ты верно заметил, он затаился. Поэтому я считаю, что в ближайшее время заниматься Вахтангом Горадзе бесперспективно.
Муромцев насупился, однако ничего не сказал. Начальник по сути предлагал Олегу временно прекратить работу по делу. Тому очень не хотелось приостанавливать начатое расследование, но возразить Чернышову он не решился. На помощь товарищу пришел Артем Ветров:
– Павел Андреевич, скажите честно, что случилось: очередное ЧП и начальство гадает, кого следует послать исправлять положение? Вот вы и решили поинтересоваться нашей загруженностью, да?
– Ты прав, – кивнул Чернышов. – Кое-что страшное уже случилось. Но ситуация такова, что может произойти нечто гораздо более ужасное! Нечто такое, что действительно станет чрезвычайным происшествием в масштабах всей страны!
– Что-то я вас не пойму, Павел Андреевич, – сдвинул брови Артем. – Объясните толком, о чем вы?
– Не знаю, Артем. Я пока еще ничего не знаю. Дай бог, чтобы я ошибался.
– Павел Андреевич, то, чего вы опасаетесь, настолько серьезно? – осторожно спросил Муромцев.
– Да, – ответил Чернышов. – Настолько серьезно, что я, признаться, даже не знаю, за что и браться.
– Так, все ясно, – объявил Ветров и, чтобы привлечь к себе внимание, громко хлопнул в ладоши. – Есть предложение попить чайку. Павел Андреевич, у вас кофеварка на прежнем месте?
– Да, в нижнем ящике. – Чернышов протянул ему ключи от своего кабинета.
Артем тут же схватил ключи и выскочил за дверь. Однако попытка Ветрова разрядить обстановку не увенчалась успехом. Даже за стаканом чая Павел продолжал думать о возможной мести греческого миллиардера. Артем понял, что разговорить начальника не удастся, поэтому всеми силами пытался отвлечь Чернышова от мрачных мыслей. Шутки и розыгрыши не вызвали у Павла ответной реакции и даже не развеселили его.
…Ближе к обеду в динамиках внутренней громкоговорящей связи раздался голос дежурного:
– Полковнику Чернышову срочно явиться в кабинет начальника управления. – Это генерал Локтионов, не найдя Павла в его рабочем кабинете, приказал дежурному разыскать его.
– Ну вот, кажется, неопределенность закончилась, – произнес полковник, вставая со стула.
При этом он испытал даже некоторое облегчение. Как человек деятельный, ожидание и неизвестность Павел переносил хуже всего. Чернышов вышел за дверь, а Муромцев и Ветров опять остались вдвоем. Теперь уже им предстояло ждать, какие новости принесет их начальник после этой встречи.
4
– Павел Андреевич, я проверил вашу информацию, – объявил Локтионов, когда Чернышов вошел в его кабинет. – Только что пришли ответы от нашей резидентуры в Праге и в Афинах.
– Бабичев оказался прав?! – не сдержался и перебил генерала полковник.
– Не торопитесь, Павел Андреевич, лучше присядьте к столу, – предложил ему Локтионов и, когда Чернышов сел, продолжил: – Один из троих погибших, обнаруженных полицией в афинском порту, за несколько дней до смерти наведывался в российское посольство. Его интересовал некий груз, который пришел из России вместе с дипломатической почтой.
– Схема действий довольно типична, – заметил Павел. – Группа бойцов-диверсантов прибывает в страну предполагаемой акции налегке. Их оружие и снаряжение приходит отдельно, вместе с дипломатическим грузом, не подлежащим проверке и таможенному досмотру. Командиру группы остается лишь получить в посольстве адресованный ему груз.
– Павел Андреевич, все ваши слова – это только предположения, – напомнил Локтионов. – Мне так же, как и вам, известны способы переправки диверсантов и их оружия на место предстоящей акции. Но в данном случае я веду речь о фактах. А факты гласят, что человек, впоследствии обнаруженный мертвым в афинском порту, получил в посольстве груз по документам представителя внешнеторговой организации. И никакими доказательствами, что он в действительности являлся командиром специальной группы диверсантов, работники посольства не располагают.
«Разумеется, – подумал Чернышов. – Ни один диверсант не будет получать в посольстве груз по своему офицерскому удостоверению». Локтионов тем временем продолжал:
– Перейдем к событиям в Праге. В указанный Бабичевым день в пражское посольство на самом деле пришло анонимное предупреждение. Аноним утверждал, что российское руководство и в особенности окружение исполняющего обязанности президента горько пожалеют о содеянном. Он объявил, что не успокоится, пока не совершит справедливое возмездие, и обещал, что его месть будет ужасной. В послании указывалась и причина мести – это совершенное 9 февраля убийство невинной женщины и двоих ее детей. На этом содержательная часть письма заканчивается, дальше идут одни безадресные угрозы.