— Куда вы движетесь? — вернул себе внимание капитан.
— К границе, господин.
— Это опасный путь. И мои бойцы в нем лишними не будут. Я предлагаю сделку: наше сопровождение и защита в обмен на ваше знание этой местности.
Акита
Акита проснулась задолго до восхода солнца и осторожно покинула повозку, страшась разбудить с трудом уснувшую малышку. Стоило девушке оказаться на улице, как в лицо ей дунул прохладный ветерок, рассыпая по телу мурашки. Акита обхватила себя руками и вдохнула ночную свежесть полной грудью. Риэлла ночью не пришла.
Чувство опасности, терзающее затылок, отступило, оставляя после себя полнейшую разбитость и в теле, и в голове. Акита и забыла, каково это – стать жертвой дара, данного ей Природой. Она много лет потратила, чтобы научиться его использовать, обращалась к шаманам и бродячим прорицателям. Тренировала тело, закаляла дух. Но, оказавшись в пустыне, утратила контроль. Это она подчинила разум вожака и заставила его отступить, уводя стаю за собой. Но ее вина в том, что монстры вообще пришли - она призвала их, теряя сознание в лихорадке.
Решив впредь сосредоточиться на контроле и попить трав, притупляющих силу, оглядела лагерь. В хвосте каравана было темно, там люди мирно спали, развалившись на теплых матрасах или же скрываясь ох прохлады в своих повозках. А вот лагерь наемников бодрствовал – они сидели вокруг медленно тлеющие костра и то и дело ворошили в нем угли, негромко переговариваясь.
Подойдя ближе, Акита заметила знакомые лица. Алан, чернокожий мужчина с татуировкой креста на лице, здоровяк со шрамом – они сидели на теплом песке и обсуждали прошедший день.
— Не спится, госпожа? — окликнул ее здоровяк. Акита кивнула.
— Могу я присесть?
Алан подвинулся, похлопав рядом с собой ладонью.
— Прошу.
Стоило Аките устроиться на песке, поджав под себя ноги, как наемник с крестом перевел на нее свой взгляд. Цепко осмотрел девичье лицо с заостренными скулами, тонкие косы, заплетенные на висках, и обереги, в огромном количестве висящие на ее тонкой шее.
— Вы храбро сражались, госпожа, — вдруг выдал он, приправив слова одобрительным смешком. — Должен признаться, до сегодняшнего дня считал вас и ребенка обузой. Но вы смогли меня удивить, наравне со всеми бросившись защищать свою повозку. Леди вашего статуса, гостьи хозяина… — он тихо хмыкнул, оглядывая сидящих полукругом бойцов, — обычно прячутся, оставляя грязную работу другим.
После сказанных слов пристальный взгляд снова вернулся к ее лицу. Акита одарила его доброй улыбкой и отвернулась к костру.
— Я слышал, вы из рода равов, госпожа? — подал голос наемник со шрамом на лице. Акита с сомнением кивнула – никто раньше не интересовал ее происхождением. — Мой отец говорил, что равы – упрямый народ, гордый и упрямый. А еще, что у них чертовски красивые женщины! — вдруг расхохотался он.
Акита с улыбкой вздохнула.
— Твой отец так про каждую бабу говорил, — вмешался третий боец. Его Акита видела впервые. Бледный с вытянутым овальным лицом и длинными руками, испещренными тонкими синими нитями вен. Примечательным в его внешности было только клеймо, украшавшее внешнюю часть ладони. Тонкая перевязь листов шанары[ЕМ5] – цветка любви.
— А мой отец говорил, что самые красивые женщины в храмах Правителя и в гаремах у ханов, — перетянул на себя одеяло внимания тонкокостный юнец с только обозначившимися мышцами на руках. Акита с сомнением оглядела его – мальцу не было еще и 18-ти, а он уже путешествовал наравне со взрослыми наемниками, сидел с ними за одним костром.
— Э, Гончар, там бабы на любой вкус, — довольно причмокнул губами тот, что со шрамом. — Говорят, их учит любовным утехам сама жрица. М-м-м, хотел бы я побывать в руках одной из них.
— В чужом храме жрицы всегда красивее, Уст, — вдруг произнес наемник с клеймом. — Истинная ценность мужчина в верности своей ашахате[ЕМ7] . — Он приложил клейменную руку к груди и наклонил голову, словно признавая власть женщины над собой.
Алан поднял бутылку с водой, подтверждая его слова. А Уст опустил глаза на девушку.