— А вы, госпожа, встречались когда-нибудь с наложницами короля? Или, может, бывали в самих храмах Повелителя?
Акита ухмыльнулась. Она не просто бывала в гареме, полном наложниц, она видела их умения воочию через призму разума короля. Но говорить об этом, конечно, не стала.
— Пожалуй, я вряд ли смогла бы оценить их умения по достоинству, господа, — с улыбкой ответила она.
Мужчины рассмеялись, довольно оглядывая смелую девушку.
Капитан Кристобаль
Капитан Кристобаль глаз не сомкнул этой ночью – вслушивался в разговоры наемников и храп собственных разморенных сытостью бойцов.
Поговаривали, что ночью по пустыне бродят призраки и демонские создания, но отряд Кристобаля за время пути ни одного не встретил. А вот проклятый хозяин каравана в сказки верил и таскал повсюду за собой шаманку, умеющую с этими самыми призраками договариваться.
Имелись в лагере и наемники. Трое как раз сейчас несли ночную вахту. Кристобаль сморщился – хилые неотесанные мужланы. А, судя по разговорам, так еще и обделенные интеллектом. Грубая сила. Как раз для таких вот прогулок.
Торговцев и свободных путников капитан не проверял. Они его не интересовали. В отличие от товара. Но и здесь хозяин был чист. Кристобаль позволил себе осмотреть оружие, поднести к носу травы. Шайхан не обманул – все законно.
Отряд капитана по привычке поднялся с первыми лучами. Пятеро бойцов собрались за пределами круга каравана на построение. Кристобаль оглядел заспанные лица и щурящиеся от света глаза и объяснил план действий на ближайшее время.
— С сегодняшнего дня мы входим в состав этого каравана. Под нашей охраной четыре ролана.
Кристобаль усмехнулся своим словам. Кривоногий хозяин не доверил им ни одной важной повозки. Только те, что сам не боялся потерять. Но это даже к лучшему. Капитан не собирался упрощать работу наемникам.
Мужчина отдал приказ распределиться по повозкам, а сам направился проверить кордора.
— Акита! — громкий крик ребенка заставил его замереть. Обернувшись, мужчина просканировал пространство, остановив взгляд на одном из своих бойцов. Хектор протягивал к повозке руки и громко рычал на застывшую на ней девчонку.
Акита
Акита умывалась, отойдя недалеко от каравана, когда раздался крик. Сработали инстинкты, и девушка бросилась на помощь испуганному ребенку. Оказавшись рядом, она протянула руки к малышке, вытаскивая ее из под носа застывшего незнакомца и прижимая к себе.
Ветерок протяжно вздохнула и затихла, обнимая Акиту за шею.
— Кто вы такой? И что здесь делаете? — обратилась равийка, мысленно содрогаясь от черноты, плавно расползающейся в глазах мужчины. Переполнявшие ее гнев и страх за малышку вылились в резкие слова. Она с трудом сдерживалась, чтобы не напасть на рыжего незнакомца.
— Я… — начал было он, но вдруг содрогнулся всем телом и упал на колени, склоняя голову к земле.
— Хектор! — Акита обернулась, услышав очередной незнакомый голос, и испуганно попятилась. У спешащего к ним воина глаза тоже были странные – с по-звериному вытянутым зрачком. Вот только в отличие от рыжеволосого Хектора этот сверкал иссиня-черной шевелюрой. — Хектор, держи себя в руках!
— Кейси, — прорычал, пальцами взрывая песок.
Призвав силу, девушка направила ее на незнакомца. И вовремя. Тело Хектора снова охватила неконтролируемая дрожь. Мужчина рычал, сцепив зубы, кряхтел и стонал, словно что-то сжигало его изнутри.
— Капитан! — снова выкрикнул он.
Весь мир потух, и Акита провалилась в чужое сознание.
Темнота. Боль. Агония. Животный страх хлынули на нее, погребая под собой с головой.
Двоедушник. Акита видела его своими глазами. Огромное клыкастое нечто боролось с человеческим сознанием, грозясь разломать сдерживающие его барьеры и выбраться наружу.
Голод и злость против боли и страха.
Акита сосредоточилась, создавая купол вокруг бешено бьющегося в конвульсиях монстра. Надавив, она с трудом подчинила его себе и, протянув руку, дотронулась до зверя, погружая его в состояние стазиса. Все так, как учил ее отец.
Вынырнув из чужого сознания, равийка прислонилась спиной к повозке и с тихим стоном съехала на песок. Сила била по ней откатом, руку нестерпимо жгло, но зато Хектор больше не рычал. Лишь громко дышал, прижатый к песку крепким телом второго мужчины.