Когда конструктор ума забавляется сам по себе, тогда мы спим, завороженные его мыльными сериалами из причин и следствий, ожиданием начала и счастливого конца, порабощенные эмоциями надежд и разочарований.
Мы больше замечаем, когда зубья гребешка восприятия, которым мы как бы условно прочесываем реальность, становятся очень частыми в чередовании наполненной самоосознанности и пустот реактивной игры ума. Рефлекторная реакция восприятия – функциональное свойство - беглый взгляд на вещи из созданной нами конфигурации самоощущения – нашего «я есмъ». Оно необходимо как элемент познания. Важно взаимоотношение состояний присутствия – зубчиков сознательной активности, и так сказать, его творческого отсутствия – стихийной реактивности или спячки, иначе, пустот в гребне восприятия.
Оценка и упорядочивание деятельности ума основывается на определенных жизненных принципах, образе жизни, преобразовании материала восприятия в определенной канве в самом же уме. Это расчет расчетов – лучшая часть ума, его надстройка, названная исторически сознанием, которая как кошка ловит мышку юркого ума, а затем отпускает, наслаждаясь жизненной игрой. На высоких вибрациях эти состояния алертности и расслабления сознания, при работе эвристики ума сливаются в полюбовных творческих объятиях.
Когда ум в работе, наша осознанность как бы притормаживается в паузе загруженности «процессора» ума при обработке информации, а затем пробуждается, оценивая предоставленные результаты. Сознание как конфигурация-надстройка разума использует тот же условный процессор ума и включается в работу на всю мощность, когда он свободен. Например, сегодня мы можем одновременно полноценно думать и ходить, но глубокомысленно думать и одновременно быть осознанными, еще не научились. Инстинкт ума перетягивает одеяло на себе.
Зачем же нужен эвристический или иначе, реактивный ум?
-Он продуцирует материал для осознания, качество которого может сильно отличаться, например, у просветленных и невежд. Ум провоцирует сознание на постоянную коррекцию его вариантов игры; в этот момент и включается самоосознанность, - когда мы рулим и удерживаем курс, а не плывем по течению, сносимые потоком ума. Когда мы делаем выбор из предложенного умом материала и преобразуем его. Свободен тот, у кого есть цель, а не тот, кого носит неприкаянным... в проруби. Но рулить можно по-разному, используя силу течений. Среда, в которой мы находимся - не этот видимый физический мир, а мировой ум – изобретатель, мы же - его проекции.
Если, кто-то скажет, что у Брахмана вообще нет законов, причин и следствий, и всяких градаций ума, то тут можно возразить. Законы всегда были и будут, но они незаметны для практикующих, когда становятся осознанной необходимостью на определенном этапе познания. Когда наблюдатель сливается с наблюдаемым, - некому разбираться в законах наблюдаемого объекта. Сам становишься им, при полном отождествлении; выбор сделан. Или, например, принцип – жизнь без принципов и т.п., тоже есть своеобразный закон. Да, и к чему бы мы тогда изучали древние писания?
Законы могут также отсутствовать в случае, если они слишком утончены и не очевидны. Тогда всему свое время. Законы относительны в привязке к уровню развития их наблюдателя. То их нет, то они вдруг становятся актуальны, при достаточной вменяемости субъекта.
Следует помнить, что любой закон релятивен относительно конкретного наблюдателя, с его материальной или иной формой индивидуализации. Не рассматривать возможность изменения любого закона при трансформации формы наблюдателя, - весьма однобоко.
Что применительно касается высшего законодательства к сознанию, - то чем устойчивее оно сформируется на троне с непрерывным самоощущением «я есмъ», тем интенсивнее засверкает палитра бессознательного, закрутиться вихрь реактивного ума. В нем можно по желанию усиливать образы, слова, ощущения или же держать их в латентном состоянии, проявляя или придерживая. Но, если «царь» покинет трон, он станет одним из «придворных» – мыслью. Все они вместе взятые не хуже его одного, а он не хуже их. Они центробежными силами несут сознание в разнос в бездну эвристического хаоса, а вседержец центростремительно уберегает их от этого.