Он любил покой и тишину, ему нравилось смотреть на закат и встречать рассвет, чувствовать, как лёгкий тёплый ветер обдувает его кожу, лаская сморщенное уставшее тело, едва прикрытое рваными просаленными лохмотьями.
Он провёл здесь много времени, не считая года и десятилетия, умчавшиеся прочь, и, словно ожидая кого-то, часто всматривался вдаль, стараясь различить у границы песков что-то, ведомое лишь ему одному.
И однажды под вечер на горизонте, там, где раскалённый песок, исходя волнами жара, соединяется с безоблачным небом, поднялась пыль. Ветер сдувал ее в сторону, и пылевое облако медленно оседало на соседний бархан. Но старик ничего этого не видел. Его глаза были закрыты, он медленно покачивался в своём кресле; вот его голова склонилась к груди, мундштук трубки выпал изо рта — старик уснул.
А пылевое облако вскоре разошлось, и на свет явились две маленькие тёмные точки — всадники, что безжалостно гнали своих измученных лошадей все вперёд и вперёд, в надежде добраться до столь близкой горы и там отыскать пищу и укрытие. Это были Аджар и Рамун — воры, конокрады, убийцы, тёмные личности и грязные проходимцы из бедных городов, умирающих на границе пустыни. Обычные разбойники с большой дороги. Они искали спасения в пустыне, когда не осталось иного выхода — за ними охотилась стража одного из самых богатых вельмож города Зерджан, что высится на реке Агара в нескольких днях к северу. Лишь страх и ужас смерти подвигли их на такой шаг. Все кочевые племена в округе знали — земли Хадишь — Пустыни золотого песка — прокляты, и избегали их, зная, что смерть живёт среди этих барханов — смерть древняя и жестокая, не выпускающая ни одну душу человеческую из своих жадных лап.
Три дня назад воры-неудачники рискнули наведаться в дом к Зарему, одному из высших вельмож правителя Зерджана, сулькира Битара. Тёмной ночью они проникли в его поместье, но не смогли отыскать ничего ценного, запутавшись в лабиринте ходов и переходов, с трудом скрываясь от стражи и избегая тайных колдовских ловушек. Сунувшись к сокровищнице, они едва не попали в капкан; сработала защита, оповестившая весь дом о грабителях. Тут же налетела стража, и разбойники были вынуждены бежать. С трудом, теряя нервы, пот и кровь, они выбрались в прекрасный сад, расположенный у северной стены, перелезли через забор и скрылись из города, пока ворота ещё не были заблокированы Путь их лежал в ближайшее селение, Ларшиндар, где у Садира, хозяина небольшого караван-сарая, подельника грабителей, их ждали сменные лошади. Но неудачи преследовали их по пятам. Зарем, переполненный яростью и гневом, поднял всех в городе и даже вызвал стражу самого правителя. Солдаты прочесали весь Зерджан и начали шерстить ближайшие селения, где и вышли на след беглецов.
Итогом стала небольшая схватка, после которой трое солдат остались лежать в пыли, один был оглушён, ещё один упал в пересохший колодец и оглашал оттуда округу своими страдальческими воплями. Связав оглушённого командира отряда, заткнув ему рот кляпом и сунув тело под какие-то кусты, воры покинули деревню и скрылись в пустыне. Но и здесь не пахло удачей. Патрульный отряд, охраняющий караванные тропы близ города, заметил их и тут же бросился в погоню. Разбойникам не оставалось ничего иного как свернуть в самое сердце гибельной пустыни. Вскоре преследователи отстали, затерявшись в песках — а, скорее всего, просто вернулись назад, уверенные, что пустыня сама приберёт тела и души грабителей. А те медленно и с опаской все продвигались вперёд. Спустя несколько дней, увидев на горизонте склоны горы Антарнас, они направились прямо к ней, в надежде отыскать там кров, пищу и защиту от раскалённых лучей пустыни.
Измученные, покрытые пылью с ног до головы, исхудавшие за три дня бегства, они наконец достигли хижины старика Идира.
Он все ещё мирно спал. Хотя сон этот нельзя было назвать мирным. Смерть вилась над домом Идира — он давно ничего не ел, а жара безжалостно иссушала его мозг. И видения в его снах были наполнены мраком и болью. Плотоядные звезды неслись сквозь время, пожирая огромные и неведомые миры, огненные кометы пронзали чёрные бездны, сжигая все на своём пути, омуты мрака и искрящиеся разноцветными огнями водовороты изменяли пространство, сворачивая его в спирали и узлы, странное, неведомое ни одному миру сияние, наполненное багровым цветом, полыхало где-то на грани сознания. Идир жил этими снами, погружаясь в них все глубже и глубже. Он не знал, кто он, зачем находится здесь и почему испытывает все эти муки. Но продолжал плыть по медленному течению своей однообразной жизни. Погружался в кошмарные сны и с трудом выныривал из них, тяжело возвращаясь к обыденной реальности.