— Не крути пока головой. Смотри ему между ушей, — говорит он. И продолжает разговор о кличке жеребца. — Его зовут Бураном, потому что его мать звали Булавой, а от отца — Беркутом.
— Правда — удивленно вскрикиваю я. — А как могло так совпасть, что его родителей звали на одну букву? Казак слегка пожимает плечами. Традиция есть такая — называть жеребят на первую букву кличек их родителей. Конечно, не всегда у родителей заглавные буквы совпадают, но и такое случается не редко. Вон, посмотри, там вдалеке скачет орловский русачок. Его отца звали Ирбисом, а его кличут Ирисом.
— Ирисом — снова удивляюсь я. — Первый раз слышу такую интересную кличку. Это же цветок!
Мужчина улыбается:
— Она кажется тебе интересной?
— Ну да!
— А ты заметила, как далеко Буран тебя увез? Посмотри, твоей бабушки и не видать.
Я поворачиваю голову и понимаю, что мы ушли далеко в поле.
Казак разворачивает Бурана в обратном направлении.
— А обратно, ты будешь управлять им сама, — говорит он и убирает руку от повода.
— Нет, пожалуйста! Не отпускайте! Вдруг он поскачет быстро!
— Ты опять совершаешь ошибку. Ты уже на коне! Показывая сейчас ему свои эмоции, ты делаешь его главным. А что там у него в голове, одному Богу известно. Соберись! — командует он уже не слишком то дружелюбным голосом.
Я набираю полные легкие воздуха и снова не дышу. Я делаю это по привычке. Всегда забываю дышать, когда мне страшно. Поглядываю вниз. Высоко...
— Что ты пытаешься сейчас сделать? Взлететь, как воздушный шарик — его голос снова пронизан дружелюбными нотками. — Ульяна, — треплет он меня за ногу. — Вот это рычаги! — снова тычет в мою ногу немного повыше лодыжки. — Ты должна заставить лошадь подчиниться давлению твоей ноги. Прижимая одну ногу, ты предлагаешь лошади двигаться в сторону, противоположную этой ноге. А прижимая обе сразу, просишь лошадь двигаться вперед. Поняла?
Я киваю.
— Куда ты хочешь двигаться сейчас?
Я прижимаю обе ноги к бокам Бурана, и он начинает шагать вперед. Я сама держу его за повод. У меня снова перехватывает дыхание.
— Не забывай дышать, Ульяна! — посмеивается дядька, шагающий рядом. — А ну попробуй повернуть налево, — прижимаю правую ногу, и конь меняет траекторию. Теперь я еду налево. — Давай направо! — повторяю фокус, но уже с левой ногой. И конь слушается меня. Я никогда не испытывала такого восторга. Ну почему так быстро заканчивается наш путь? Я вижу улыбающуюся бабушку и смеющегося деда.
— Вы видели! Видели! Я сама ехала! Он слушается меня! А можно еще?
— Юр! Можно — спрашивает бабушка у дядьки. Тот кивает ей в ответ.
— Я смотрю, у нас появилась еще одна фанатка верховой езды, — смеется он.
— А как развернуться — перебиваю его я.
Мужчина смеется.
— Смотри туда, куда хочешь повернуть. Туда же немного разверни плечи и колени. Левый шенкель — это ось, которой сгибается лошадь. Прижми его плотнее к боку.
— Шенкель — растеряно переспрашиваю я.
— Просто прижми левую ногу сильнее. Шенкель — это область ноги от щиколотки до колена. Именно этой областью ты должна воздействовать на лошадь, что бы она тебя понимала, — объясняет он. — Старайся, что бы оба шенкеля были расположены параллельно лошади. Он слегка поправляет мою ступню. — Носки вперед, а пятка немного опущена…
Буран разворачивается, повинуясь моим действиям.
— А как скакать — кричу я дядьке.
Он на мой вопрос реагирует смехом.
— Шагом сначала ходить научись! Казачка!
6
Наши дни
— Улька! Хватит траву жевать, нашла пастбище! — возмущается Машка, отнимая у меня пучок укропа. — Говорила же тебе, поешь нормально!
Отдаю ей пощипанную зелень. Маша с деловым видом продолжает изучать кулинарную тетрадь своей прабабки.
— Маш! Где ты ее нашла? Ее можно смело сдавать в музей!
Тетрадь и правда представляет собой нечто реликвенное. Обложка истлела и сплошь проклеена скотчем. Видимо Машка таким образом пыталась ее заламинировать. Внутреннее ее наполнение тоже выглядит весьма впечатляюще, листы пожелтели и затерлись на углах. Некоторые из них выпали, но Маша каким-то чудо образом вклеила каждый листочек на свое место. Многие листы в жирных и мокрых пятнах, чернила местами размыты, некоторые страницы потускнели и разобрать то что там написано почти невозможно.
— Это настоящее сокровище! И принадлежит оно мне! Ты даже не представляешь какие здесь есть рецепты.