— Па-а-ап!
— Спи, Ульян! Еще рано…
— Папуль. Что случилось? Почему тебя допрашивали?
— Дочь! Не бери в голову. Все нормально, — с вымученной улыбкой отвечает папа. — Иди, отдохни еще. Я тут сам разберусь, — проходит на кухню.
— Я разогрею… Иди, руки мой, — оттесняю папу к раковине. — Па! Так нельзя! Ты же на ногах уже едва держишься! Поделись со мной! Что происходит?
— Пожалуй, я искупаюсь, — говорит он, открывая дверь в ванную. — А ты разогрей и иди поспи еще...
Я от него не отстану. Зачем он со мной, как с маленькой? Мы же самые родные люди. Должны поддерживать друг друга.
Нарезаю овощной салат, завариваю чай. К моменту, когда папа выходит из ванной, ставлю тарелку с горячими макаронами на стол. Присаживаюсь, напротив.
— Рассказывай! Точнее, ешь! А потом рассказывай, — говорю, показывая всем видом, что сегодня ему отмолчаться не удастся.
Папа присаживается. Начинает ковыряться вилкой в тарелке. Потом поднимает на меня глаза и говорит:
— Ты права! Ты должна знать, — папа медлит. — Ульяш. Ты только не нервничай. И ни о чем не переживай. Я во всем разберусь, — молчит еще некоторое время, а потом говорит: — На меня завели уголовное дело.
— Как? За что? — холодный пот проступает на спине, а за тем все тело бросает в жар.
— Только не пугайся! Все будет нормально... Слава Богу, парень жив!
— Какой парень? Пап!?
— Ульяна! По моей вине… По моей вине молодой парнишка лишился правой руки.
— Как? Что ты такое говоришь — не могу сдержаться я.
— Мы занимались чисткой конвейерной ленты. Накануне я проводил все настройки. Оборудование старое. После нескольких сбоев программу пришлось писать с нуля. Я несколько дней возился с этим. А вчера мы запускали пробную партию. Новенький парнишка, совсем зеленый еще, не понял моего предупреждения и продолжил вручную очищать ленту. Я произвел запуск конвейера... Правую руку парня затянуло между вальцами.
— Что значит он не понял?
— Не расслышал моей команды! А звуковой сигнал я не подал… Я привык работать с другим человеком. Забыл, что со мной в паре был совсем не опытный рабочий. Это моя халатность... По моей вине парень чуть не погиб и лишился конечности. Буквально час назад ему почти полностью ампутировали руку, — отец замолкает на мгновенье. — Барическая травма. Мальчишка чудом остался жив. Если бы скорая не доставила его в больницу за двадцать минут, он просто истек бы кровью... Врачи пытались сохранить конечность, даже операцию сделали. Функции руки были бы, конечно, полностью утрачены, но, по крайней мере, она бы у него была. После операции ткани стали отмирать, руку экстренно отняли.
— Папа! Ну ты же не засовывал его в конвейер! Он же сам!
— Уля! Я должен был убедиться в безопасности своих действий, но не сделал этого! Я виновен и вины своей отрицать не буду!
— Что теперь будет?
— Следствие… А потом суд.
— Тебя посадят в тюрьму? — зажав ладонью рот, смотрю на папу не моргая.
— Не знаю… Уля! Не смотри на меня так! Я еще не общался с юристом. Фирма предоставит мне адвоката…
Папа довел себя до истощения из-за меня. Мое маниакальное желание стать чемпионкой загубило жизнь моего отца. Из-за меня случилось это несчастье! Из-за меня молодой парень стал инвалидом и чуть было не погиб! Конечно же, я понимала, для чего он работает в таком режиме. Я поступала как настоящая эгоистка. Я должна была помочь ему. Мне давно следовало устроиться на работу. Он ведь просто пытался заработать больше денег.
Чуть больше полугода назад не стало нашего основного спонсора. И мы ощутили на собственной шкуре, как, оказывается, дорого участвовать в соревнованиях. Для поездки в Европу мне необходимо было получить лицензию двух звезд. Такая возможность представилась нам несколько месяцев назад. В Подмосковье проходили соревнования международного уровня, приезжали зарубежные судьи. Я набрала максимальные баллы, а Диана травмировалась и выбыла. Но надежда поехать в Чехию у нее осталась, поскольку ее лицензия еще не истекла. Она успела получить вторую звезду в Словакии в прошлом году. Я на те соревнования не попала из-за пневмонии, которая свалила меня почти на два месяца. Так вот, даже поездка по нашей стране хорошо ударила по папиному карману, чего уже говорить о заграницах. Вольтижеровка — спорт альтруистов. Здесь нет призовых, есть только растраты…
Федерация оплачивает только перевозку и содержание лошадей. Спортсмены же, если не имеют спонсоров, должны платить за все самостоятельно. И билеты на дорогу, и гостиницы, и оплата стартовых взносов — все это проблемы спортсменов. А еще костюмы... Для участия в чемпионате мне необходимо целых четыре костюма. Зажимаю рот ладонями, что бы он не слышал моих рыданий. Папа стучит в дверь ванной.