— Егор Александрович. У нас была договоренность с вашим отцом...
— Я надеюсь, не устная?
— Не перебивайте меня, пожалуйста, — пытается продолжить свою речь Светлана Олеговна. — Александр Петрович много лет оказывал нашим спортсменам спонсорскую помощь. Я хорошо знала вашего отца и была всегда благодарна ему за поддержку, в которой он никогда не отказывал нам. Комплекс был передан в его владения на определенных условиях. Не смотря на смену собственника, я остаюсь управляющей и продолжаю руководить им так, как считаю нужным. Он доверил мне управление. Не волнуйтесь, ваш отец регулярно получал всю отчетность, и я могу утверждать, что он, как хозяин, был полностью удовлетворен результатами моей работы.
— Я не знаю, чем он там был удовлетворен, но это никуда не годится, — кивком указываю на папку.
— Егор Александрович. Вы слишком торопитесь, — женщина, наконец, отрывается от монитора. Складывает кисти в замок и, уставившись на меня усталым взглядом, вздохнув, продолжает: — Не спешите окунаться только в цифры. Познакомьтесь сначала с самим комплексом. Почувствуйте, чем он дышит, чем живет! Мы плохо начали, — вспоминает она нашу стычку, случившуюся неделю назад. — Я думаю, нам следует обнулить нашу первую встречу. И попытаться понять друг друга. Вы правы... Я давно не хозяйка, хоть и не переставала считаться таковой для окружающих. Не буду скрывать, что, купив у меня "Орион", Александр Петрович оказал мне огромную услугу. Я не решилась бы продать его кому-либо другому…
Сижу напротив женщины и думаю: Когда же закончится этот монолог? Я прекрасно знаю, каким замечательным человеком для посторонних людей был мой отец… Наконец мне надоедает слушать дифирамбы в его честь.
— Светлана Олеговна. Почувствовать! Это не про бизнес! Про бизнес — это посчитать. А считать я умею!
— Это не только бизнес, — пытается возразить она.
— Для меня только! Вы прекрасно понимаете, что обстоятельства не позволяют мне продать его сейчас. Я не отношусь к тем людям, которые получают удовольствие, вдыхая запах конского навоза и отгоняя от себя мошкару. Но убыточным это дело больше не будет. Поэтому, думаю, вам пора освободить кабинет.
— Вы меня увольняете?
— Нет... Продолжайте заниматься спортсменами. Кто вы там, тренер? Вот и тренируйте!
Кто-то без стука врывается в кабинет. Я разворачиваюсь и вижу девушку с длинными растрепанными волосами и шальными глазами. Увидев меня, моментально робеет. Но буквально через секунду берет себя в руки и сквозь меня обращается к директору совершенно потрясающим, совсем не соответствующим ее внешности и возрасту низким бархатным голосом. Вот это контральто! Я такого еще не встречал…
— Светлана Олеговна! Что происходит? Костя позвонил и сказал, что Акселя выставили на продажу!
Заслушавшись ее тембром. Я даже не сразу понял, о чем она говорит.
— Ульяна! Я сейчас занята! Давай позже!
— Когда позже!? А если бы Костя не позвонил мне!
— Ульяна! Подожди за дверью, пожалуйста, — в голосе женщины проскальзывают нотки мольбы. — Я тебе потом все объясню, — понизив голос почти до шепота, произносит она.
Замечаю в глазах директора слезы. Она отворачивается, смаргивает не пойми откуда взявшуюся влагу, а девчонка нервно выдыхает и выскакивает за дверь.
— Что происходит?
— Это вы меня спрашиваете? Вы собираетесь продать третью часть лошадей. Я понимаю, что новая метла всегда по-новому метет. Но вы не с того начали...
— Да? А чем эти лошади полезны? Какой от них прок?
— Эти лошади — часть нашей семьи. Их спортивные достижения…
— Их спортивные достижения в прошлом, — возражаю я. — Шесть лошадей за зря едят корм. Девять человек персонала вообще не понятно, чем заняты. Вот кто эта девушка? — указываю на дверь.
— Спортсменка. Она вольтижер. И с недавних пор инструктор на четверть ставки.
— Так она спортсменка или инструктор?
— И то, и другое!
— Так не пойдет! Лучше бы у вас лошади были и спортивными, и прокатными.
— Вы не понимаете, о чем говорите! У каждой лошади свой всадник. Не будет никакого результата, если сегодня лошадь под одним всадником, завтра под другим. А о прокате лошадей спортсменов и речи быть не может!
— Почему это?
— Потому что лошадь и всадник — это единый организм. У них особенная связь. Лошадей, занимающихся выездкой, это касается в первую очередь. Месяцами всадники воспитывают их под себя. Один неопытный наездник оседлавший такую лошадь, пустит на смарку месяцы, а то и годы работы…