Объяснение Прокопия кажется правдоподобным. Оно предполагает, что Элла-Асбеха сделал попытку организовать торговлю шелком. В таком случае его агенты прибыли на Цейлон и в Южную Индию; здесь они помимо прочих традиционных товаров пытались закупить шелк. Способны ли были аксумиты конкурировать с персидскими купцами? Вряд ли. Кроме того, торговля шелком была для последних новым делом, а персы поставили ее образцово и монополизировали. На это, собственно, и указывает Прокопий. Из его рассказа следует, что аксумиты не приобрели даже небольшого количества шелка. Вряд ли это объясняется только тем, что персы их опередили. Скорее всего, аксумиты и не пытались заняться торговлей этим товаром. К тому же основную массу метаксы и шелковых тканей персы получали по караванным путям через Центральную и Среднюю Азию.
У Малалы сохранилось описание другого посольства. Имени посла Малала не называет, но это был Ноннос — сын Авраама. Ноннос, как видно из переписки Фотия, направился сначала к арабам и хымьяритам, затем в Эфиопию, в Аксум[249]. Малала рассказывает о посольстве следующее[250]. Юстиниан послал Элла-Асбехе письмо, в котором предложил ему прекратить торговлю с персами и начать войну с персидским царем Кавадом. И Элла-Асбеха якобы выполнил его предложение. На самом деле никакой войны между Эфиопией и Персией тогда не произошло; в предложении же прекратить торговлю с персами и направить ее по нильскому пути можно видеть искажение сведений о попытке перехватить у персов торговлю китайским шелком. Упоминание имени Кавада заставляет отнести посольство Нонноса к периоду до 531 г. Как и Юлиан, Ноннос имел поручение относительно киндитского царя Кайса (Кайс ибн Саляма ибн аль-Харис). Однако, тогда как Юлиан должен был добиться прощения Кайса в Хымьяре, Ноннос должен был, «если возможно», привести Кайса к императору…[251]. Феофан Византиец пересказывает текст Малалы о посольстве в Аксум, но называет посла Юлианом, а самое посольство относит к 571 г.[252] Последнее — явная ошибка. Что касается имени Юлиан, то оно, вероятно, взято из Прокопия Кесарийского. Если верить Феофану, то Юлиану следовало бы приписать записки посла, использованные Иоанном Малалой и вслед за ним Феофаном. Однако веские аргументы заставляют признать, что автором записок о посольстве был Ноннос.
Очевидно, Феофан и Малала смешивают два византийских посольства в Эфиопию и Аравию — Юлиана и Нонноса. Эта путаница легко объяснима: оба посольства преследовали сходные цели и оба закончились неудачей. В таком случае имя Кавада могло попасть в текст Малалы по ошибке[253].
Вряд ли стоит сомневаться в том, что посольства Юлиана и Нонноса не одно и то же; но столь же несомненно, что они очень близки по времени, буквально следовали одно за другим. Остается неизвестным, ездил ли Ноннос в Эфиопию до 531 г., раньше Юлиана, или позже этого времени; в последнем случае Малала ошибается, относя посольство ко времени, когда шаханшах Кавад был еще жив. Более вероятно, что Ноннос ездил в Эфиопию до 531 г., т. е. между 526 и 530 гг., между восстановлением в Хымьяре аксумского господства и посольством Юлиана. В 532 г. между Византией и Ираном был заключен мир, и необходимость вмешательства эфиопов в византийско-персидскую борьбу значительно ослабела.
Следует отметить настойчивость и бесплодность попыток византийской дипломатии втянуть Аксумское царство и его вассалов в войну с Персией. Эфиопы не прерывали нормальных связей с Ираном, и в свою очередь Персидская держава не выказывала к ним враждебности. Как отмечалось выше, Иран отказал Зу-Нувасу в помощи против Аксума и не толкнул на войну своих вассалов-лахмидов. Зато византийско-аксумские отношения оставляли желать много лучшего, несмотря на официально демонстрируемую дружбу этих двух христианских держав. Византийская дипломатия явно была непрочь оказать давление на Аксум, шантажируя аксумского царя сближением с его ненадежным вассалом. Сначала византийцы попытались установить контакт с Сумайфа' Ашва'. По их ходатайству он позволил киндитскому царю Кайсу снова занять престол. Однако между 532 и 535 гг. Сумайфа' был свергнут и заключен в крепость. Хымьяритский престол занял Абреха, простой воин или младший командир эфиопских войск, поселенных в Южной Аравии.
Элла-Асбеха попытался восстановить порядок, но потерпел неудачу. По словам Прокопия, «он послал под предводительством одного из своих родственников войско, состоявшее из 3000 человек, но это войско не захотело возвратиться на родину и вознамерилось остаться в этой прекрасной стране (т. е. в Счастливой Аравии). Оно вступило в сношения с Абрамом (Абрехой) тайно от своего предводителя; в начале битвы умертвило его, присоединилось к неприятельскому войску и поселилось в этой стране. Эллисфеэй (Элла-Асбеха) в великой досаде послал против Абрама другое войско, которое вступило в сражение с войском Абрама, но было разбито и немедленно возвратилось на родину. Теперь страх удерживал эфиопского царя от всяких попыток борьбы с Абрамом»[254].
253
Ошибку Феофана и Малалы повторяют многие современные исследователи. Первоначально Юлиану приписывали записки Нонноса, приведенные у Малалы и Феофана. Когда Мордтман (