«Захаров, не надо…»
«Да… Да, я знаю», - слабо сказал Руиз. «Я посвятил свою жизнь тому, чтобы увидеть, как корпоративные убийцы, такие как Кингман и TransGlobal Energy, будут уничтожены. Но использовать ядерное weapon… my Боже, я никогда не верил, что это когда-нибудь произойдет. Разрушения, должно быть, ужасны, абсолютно ужасны…»
«Поверь мне, Хорхе, разрушение от фугасного устройства такое же, как и от небольшого ядерного устройства», - заверил его Захаров, по-отечески похлопав по плечу, что Перейра счел совершенно бесстрастным и неискренним. «Посмотрите на последствия американских кампаний по бомбардировке Германии и Японии зажигательной смесью и их напалмовых атак в Юго-Восточной Азии: миллионы убитых или искалеченных ничем иным, как бензином и зажигательными устройствами. Кассетная бомба размером с бейсбольный мяч или пуля размером с горошину убивают так же верно и так же ужасно, как ядерное устройство. Собираемся ли мы прекратить нашу кампанию и сдаться, потому что нам посчастливилось использовать оружие, которое создает «больше отдачи»? Я думаю, что нет». Он посмотрел на Перейру и самодовольно добавил: «Или, может быть, я ошибаюсь, Мануэль? Ты думаешь, я был неправ?»
«Все наши атаки всегда обсуждались, планировались и координировались заранее», - сказал Перейра. Ему пришлось неохотно признать, что Захаров высказал здесь хорошую мысль: в чем именно заключалась разница? Мертвый есть мертвый, независимо от того, как это происходит. Но его взбесило самодовольное выражение лица Захарова, когда русский понял, что Перейра слабеет. Захаров был просто слишком умен и слишком… эффективен, вот единственное слово. Перейра продолжал. «Мы готовим листовки и передачи, чтобы предупредить ни в чем не повинных гражданских лиц покинуть этот район; мы стараемся свести к минимуму воздействие наших нападений на окружающую среду и землю. Мы не убийцы, Захаров — по крайней мере, мы ими не были до сегодняшнего дня! Предполагается, что мы должны быть защитниками угнетенных, а не их убийцами!»
«Спускайся со своего небесного насеста в облаках и присоединяйся к реальному миру, Мануэль», - сказала Захарова. «Во всех наших атаках погибли невинные люди — единственный способ не допустить этого — подвергнуть членов нашей группы захвату. Но я хочу, чтобы вы знали, что отважный патриот, который провел операцию в Техасе, отправил предупреждающее сообщение на местную радиостанцию и на самом деле попытался предупредить мужчин и женщин вокруг трансглобального объекта — он даже пытался предупредить офицера службы безопасности Трансглобала о нападении».
«Откуда, черт возьми, ты это знаешь, Захаров?»
«Я поддерживал постоянную связь с нашим человеком и постоянно отслеживал его передвижения», - ответил Захаров. «В конце концов, у него было очень ценное оружие, которое нелегко заменить, и я хотел убедиться, что он выполнил свое задание точно по плану. Он проделал превосходную работу. Он подружился с несколькими сотрудниками службы безопасности на объекте и познакомился с ними лично, поэтому, прежде чем привести в действие свое устройство, он попытался предупредить их, чтобы они убирались из этого района. Они, конечно, этого не сделали — Гарольд Кингман приказал бы содрать с этого человека кожу и сварить заживо, если бы он покинул свой пост и выжил, когда другие, оставшиеся позади, погибли. Нашему человеку было приказано не пытаться давать такое предупреждение, если он чувствовал, что это поставит под угрозу миссию, но я оставил это на его усмотрение. Он одновременно сделал предупреждение и выполнил свою миссию. Что касается записанного на пленку радиосообщения, я не знаю. Предполагалось, что он доставил его в тот же день, когда произошло нападение, но это были выходные, и, возможно, ленивые американцы не потрудились открыть его».
«Хорошо, хорошо, всем расслабиться», - сказал Руиз. Он был явно рад, что двое его товарищей начали находить золотую середину, что позволило Руизу сосредоточиться на последствиях этой очень неожиданной, ужасающей новости. «Прямо сейчас мы ничего не можем сделать. Мы все устали, и нам нужно отдохнуть и подумать.» Захаров нисколько не выглядел уставшим, и его довольно раздраженное выражение лица подтверждало это, но он ничего не сказал. «Я предлагаю всем нам отправиться в безопасные места, как и планировалось, пока наш лагерь разбирается и перемещается, затем встретиться через несколько дней после того, как у нас будет возможность оценить реакцию Америки на нападение и решить, как это повлияет на наши будущие операции».