Путь с места падения к стволу – одна жизнь, карабканье по стволу – бой, в бою мне помогал тот мальчишка, он способен делиться на мысль – творческое начало и на сухой опыт- базовый интеллект, направленный на самосохранение – разум. Сейчас тот, что наверху довольствуется и болтает ножками – мысль вдохновляющая. Разум отстранён и не показывается. Эмоции – опасная баба, на неё рассчитывать нельзя, она играется со мной. Когда я ползла из глубины к стволу – эмоции поддерживали мысль и я не знала преград, я не опишу вам боли и страданий, лишь разум обозначит, что они были и их было довольно. Но как только я доползла до середины и тело мое изнурилось, эмоция – всегда женщина, быстренько спустилась вниз, легла и лежала камнем.
Вязкая, обволакивающая жаааалость овладела мной – какая я красивая и как мне хорошо лежать там, в траве, в безопасности, безысходности, безветренности, безмятежности, безмерности бездействия, безответственности, безупречности!
Я прекрасна, я и моё дитя, я и мои эмоции. Потянулась к ней, плавно съезжая со ствола, обдирая ладони, бедра, нещадно расставаясь с кусками плоти, ради сладкого момента упоением болотной жалостью и утешения, столько усилий, чтобы дотянуться до дна. Я утонула, растворилась в ней, доверилась. Упоённая её силой завизжала, мне мало, и визг мой сотряс тело и птиц, что жили. Холод, крайность и несвобода – погубила себя, не знаю что делать, ведь разум и мысли стояли в стороне, оставили меня, я корила их. Крайность-холодное дно, а птицы взлетели и показали мне величие хаоса – вдохновение, оцепеняющий холод – не моё, я и сейчас прятаться под одеялом от себя самой долго не могу, день-два. Я выбираю свет и я хочу тепло, не оглядываясь, из последних сил смотрела только вверх на мысль прекрасного, болтающего кровяными ножками ободранными на самом верху. Я карабкалась и любовалась мыслью до тех пор пока не стала с ним единым целым, не слилась со своей частичкой, это то, что я назову «мысли материальны», конечно, умница, ведь это часть моей сущности, я обернулась вниз и посмотрела в какой глубине была – не моё, я хочу поверхностно как ветер быть мыслью везде, а моё везде – это там, где я сильная всеми своими частями и всем своим крепким телом. Наконец забравшись на вершину кедра, посмотрев вперед я увидела их.
– Как неинтересно, но ты продолжай, я заточу косу, сделаешь ошибку, приукрасишь, вильнешь и я отсеку тебе пальцы, -мамочка ухмыльнулась, её глаза отчаянно повеселели
– Ты что-то определенное хочешь услышать?
– Да
– Тогда прежде, чем я продолжу рассказ, сыграем в ассоциации?– это предложение всегда срабатывает, но эффект весьма непредсказуемый из раза в раз. Если играешь с мужчиной, то обязательно разрешишь ему подменить правила и готовься распускать волосы, если с занудой – он съест все бутерброды в рассуждениях, если с ребёнком – то ты проиграешь в любом случае. Смысл же всех игр – направить время, в этой игре на одном конце нити ты, на другом – человек-книга, ты словом запускаешь тему и этот бот находит в тексте книги человека ту главу, ту строчку, в строчке пара слов и какое-то он выдаст не задумываясь.
– что ты говоришь… ты меня расстраиваешь..– это авторское томное выражение согласия
– ожидание?
– зима
– возвращение?
– земля
– падение?
– предательство
–Любовь?
–нужда
–исцелять?
–себя
–убивать?
–бесконечно тебя
–исток?
–ты
– Близнец?
–она
С мамой в ассоциации лучше не играть.
Я продолжила рассказ.
Тогда я увидела долину, пестрящую живыми созданиями, так завораживающе красиво, что язык вывалился из приоткрытого рта и начал дирижировать этой симфонии . Так рисуют дети свои картинки, расставляя акценты причмокиванием языка о нёбо: земля была в изобилии усеяна растениями, кишила. Я в кучку собралась, тело сгруппировалось так, что почувствовала, как кедр впивается в мою плотную кожу, какая нежная эта плоть, с ней будет куча проблем. Не могла оторваться от животворящей картины, которая постоянно меняла узоры темпом, я издали позволила наложить на картинку мелодию, аранжировку сердцебиения, шума леса и моих постанываний – этот такт есть моё внутренне мерило времени. Музыка не позволяет точно определить сколько времени мне довелось, однако музыка наводит порядок в его течении – это лакмусовая бумажка качества и состояния моей жизни в момент. Из всей симфонии, что рождается конкретно мне принадлежит только язык – дирижер и покряхтывание, остальное мир крутит.