Отступать было поздно. Одна из продавщиц повернулась к Артуру, всплеснула руками и недовольно спросила, не из любопытства, а ради скандала:
- Молодой человек, вы что, не видите: у нас закрыто! Господи, да что ж такое! Дай волю, так до самого утра будут шоркаться, ни минуты отдохнуть не дадут.
Вторая продавщица оказалась приветливее:
- Тамара, не гоношись. Я его обслужу. Водочки?
Удобный момент для того, чтобы воспользоваться ситуацией и выскользнуть за дверь был упущен, и Заваров кивнул.
- Какую вам дать?
- А какая получше?
На двух полках, вытянув тонкие синюшные горлышки, стояли поллитровки "Пшеничной" и "Московской" с подозрительными этикетками, бледными и криво наклеенными, пережившими не один разлив.
- Если требуется получше, то и заплатить придется побольше, - торговка указала на литровые бутылки со свежими акцизными марками и голограммами. Водка "Новая русская", только вчера завезли. Все хвалят! Одну?
- Две. И лимонад какой-нибудь.
- Триста пятьдесят. Пакетик нужен?
- Давайте. - Артур старался не обращать внимания на майора и двух мужиков, стоял к ним спиной, искоса наблюдая за их отражениями в мутном оконном стекле, спокойно принял у продавщицы сдачу и мешок с выпивкой, хотел отойти от прилавка, уверенный, что пронесло, когда почувствовал шлепок по локтю.
Цепенея, обернулся. Безразлично бросил:
- А?
Ему протягивали стакан, наполненный до половины:
- На, выпей. У Васьки сын родился.
"Подстава! - мелькнуло в голове. - Хотят мне и вторую руку занять, расслабить пытаются. Только возьму - сразу кинутся. Одному плеснуть водку в глаза, второму засветить между ног..."
Он принял стакан, готовый к отражению атаки, но ничего не произошло. Майор смотрел равнодушно, тот, кого назвали Василием, хлопал глазами в восторге от своего отцовского счастья, третий уже приготовил "томатную кильку", выложенную на корочку хлеба:
- На, закуси.
Водка была тепловатой и откровенно бодяжной. Заваров ее проглотил, не отводя глаз от потенциальных противников. От бутерброда отказался:
- Спасибо. Поздравляю!
Папа Вася расплылся в улыбке. Судя по мимике и координации движений, бухать он начал с утра, причем с утра, скорее всего, позавчерашнего.
Майор смотрел равнодушно.
- До свидания! - Артур, бочком, мимо него протиснулся к двери и как можно спокойнее, подавляя желание сорваться на бег, вышел на улицу и направился к бараку Шмеля, чувствуя, как между лопаток стекает ручеек пота. Одно хорошо циркуляр о розыске еще не подписан. Или мент так "загудел" вместе с Василием, что несколько дней не появлялся на службе, а потому не в курсе свежих новостей?
Входить в барак он не стал. Подобрался со стороны огородов, запулил камушком в окно Шмеля и принялся ждать, присев на корточки. Занавеска оставалась плотно задернутой, но Артур знал, что бывший однополчанин его уже разглядел и сейчас выйдет на улицу.
Не прошло и минуты, как Антон появился. Артур не стал кидаться навстречу, остался сидеть, глядя на приближающегося друга. На душе стало муторно: за последние месяцы Шмель сильно сдал. Внешне, может, это было и не очень заметно, но чувствовалось, что внутренний стержень утратил прежнюю прочность. Что ж, кто может его осудить - пусть первый бросит камень...
- Здорово, братуха! Они крепко обнялись.
- Пошли в гараже посидим. Потом, когда соседи угомонятся, переберемся в комнату. Или ты жрать хочешь?
- Обедал. - В желудке было пусто, но Заваров не стал признаваться. Из соображений конспирации и чтобы не заставлять друга расходовать продукты, на которые наверняка денег хватало в обрез. - Как нога?
- Хреново. Протез разваливается, а еще трех месяцев его не проносил. Какая падла такое дерьмо может делать? Наши ребята обещали посодействовать, скоро должны поступить импортные, в качестве гуманитарной помощи. Но сколько их привезут? А нуждающихся в десять раз больше... Хорошо, хоть машину выделили. Я раньше не верил, думал, только в новостях по ящику такое показывают. Оказывается, бывает! Когда нога не так болела, я ездил халтурить. На "Оке", конечно, много не зашибешь, но все-таки какая-никакая, а прибавка к пенсии. Пенсия, мать вашу! Подачка, чтобы не сразу от голода помер, а немного помучился. Им бы попробовать прожить на эти деньги. Небось на один ужин в кабаке тратят больше, чем мне на целый месяц подкидывают. Знаешь, когда мне в школе говорили, что американские пенсионеры вынуждены питаться консервами для собак, я их жалел и ненавидел дядю Сэма. А теперь я им просто завидую...
- Страховку не заплатили?
- Нет, конечно! Сказали: позвоните на следующей неделе. Как будто я не подорвался, а сам себе лапу отрезал, чтобы на фронт не попасть. Пришли... Осторожней, не зацепись головой.
Гараж представлял собой хибару из вагонки, крытую выцветшим толем, и запирался на амбарный замок, укрытый от непогоды коробкой из-под кефира.
- Это так, для приличия,- пояснил Шмель, втыкая в скважину ключ. - Могу вообще не закрывать, никто не полезет. Меня здесь уважают...
Машина занимала меньше половины внутреннего пространства. Один угол был завален всяким хламом, во втором осталось место для кое-какой мебели. Мягкий стул, две табуретки, тумбочка с оторванной дверцей, маленький столик.
Шмель зажег свет, махнул рукой, приглашая: