- Все из-за меня… Из-за меня! Если бы я не… приехала тогда в Нью-Йорк… Все было бы… хорошо… У всех… у вас… Ты… должен был… должен был быть с ней и… и… У вас все было бы… - рыдания душили ее, она почти не могла вдохнуть от потока слез и боли в ране, боли в сердце, но ничего из этого не волновало ее так, как маленькая, невинная, трагически оборвавшаяся жизнь. Джонни быстро пересел на ее кровать и наклонился к ее лицу, нежно стерев ладонью слезы с ее щеки.
Лив даже на миг перестала плакать: его глаза были так невероятно, волнительно близко!.. Впервые с очень и очень давнего времени… Она ощущала его силу, мужество, видела горячее сияние зеленых глаз и даже ощутила тонкий, еле уловимый, морской аромат… Все это, что так беззаветно и трепетно любила девушка, и то, что не должно было достаться ей…
- Послушай меня, Лив! – с нажимом, повелительно сказал он. – Если бы я должен был быть с ней, я с ней и был бы. Но это ее судьба, понимаешь? Да, те события косвенно связаны с тобой, но она умерла не из-за тебя, а потому что ее время закончилось! – он импульсивно выдохнул. – Даже если бы она была жива и родила бы мне ребенка, мы не были бы счастливы, как ты не понимаешь? Я не любил ее так… как тебя, да черт возьми, смотреть на тебя и понимать, что ты никогда не будешь моей, было бы худшим из всех наказаний, придуманных для меня Господом! Лив… - он еще ближе наклонился к ней, заставляя ее дыхание почти остановиться. – Все было бы еще хуже. Она прекрасно знала, как я отношусь к тебе, но мы были бы вынуждены быть вместе из-за ребенка, который на в чем не виноват! Подумай, сколько боли и страдания ждало ее на этом пути, если бы она выжила… Любить того, кто думает о другой… Все случилось именно так, как должно было. – закончил он, неотрывно глядя в ее глаза, а Лив, не смотря на слабость, умирала от желания прикоснуться к нему, умирала от его близости, от ощущения его тепла…
Нет, даже жара… Она прямо почувствовала эту волну, вдруг снова захватившую ее в свою пучину… Глаза… зеленые… нежно, с огромной болью прошлись по ее ресницам, по ее щекам, замерев на губах… Он не мог отвести взгляда, жадно смотрел на них, и его дыхание чуть сбилось…
Боже, почему она не может поднять руки?.. Почему не может коснуться его, почему, почему??? Это желание убивало ее, все внутри нее тянулось к нему, все дрожало и обжигало неистовой тоской и страстью… Лив забыла о боли, забыла даже о причине их разговора, о ней она подумает потом, после… Сейчас важны были только его глаза, любовно оглядывающие ее подрагивающие губы, только его горячее дыхание, которое она чувствовала на своем лице, ради которого Лив пошла бы на любые испытания, только несколько проклятых сантиметров, разделявших их на пустой и никчемный воздух, которому не было места между ними…
Он с трудом вздохнул и снова посмотрел в ее глаза, наклонившись еще чуть ближе, возможно, даже неосознанно, поддавшись эмоции или инстинкту… Боже, Лив задыхалась от вулкана в своем животе, от биения сердца, оглушающего ее сильнее, чем писк монитора, от духоты в помещении… В ее голове отчаянно, с огромной мольбой засела мысль, она мечтала о его поцелуе, она не могла думать ни о чем другом, впитывая в себя его горячую энергетику, и, умоляюще посмотрев на его губы, она еле слышно, не имея сил скрывать собственного огня, шепнула:
- Джонни…
Она заметила, как снова сбилось его дыхание, и подняла взгляд в его глаза… Она увидела… Ах, чертова слабость и боль, почему она не может шевелиться?.. Только не сейчас, не в это волшебное мгновение, когда она увидела, как потемнели его зеленые глаза, как они поменяли цвет, как загорелись ярче солнца… Пожалуйста, пожалуйста… Она ничего в этом мире не желала так неистово, как этот поцелуй… Его губы совсем близко… Дыхание… Тяжелее… Он вдруг вздохнул, на секунду прикрыв глаза, будто преодолевая какое-то внутреннее противоречие в себе, будто пытаясь побороть искушение, но никак не мог, Оливия закрыла глаза, утопая в собственном счастье, и…
Момент лопнул, как мыльный пузырь. Дверь отворилась, и влетели разом отец, Брайан, доктор Калеб, Оливер и Трейси О-Коннелы и даже Аврора, следом за которой в проеме показались две вездесущие разноцветные головы, без которых Лив не представляла свое бытие два последних года.
Дикое, убийственное, сумасшедшее разочарование, и Лив тихо застонала, на мгновение заметив блеснувший таким же разочарованием взгляд Джонни, который глубоко вздохнул и, оглянувшись на вошедших, отсел обратно на скамейку, бросив на Лив последний, очень сложный, наполненный болью, противоречивый взгляд. Новые слезы на подходе… Она ощущала это – он все еще не может поверить ей… И это уничтожало ее изнутри.