- Оливия! Милая! – громыхнул Эйден, рванув к Лив и упав возле ее кровати, схватив ее за руку. Лив заметила, как он сжимал зубы от волнения, и увидела уставшее, осунувшееся и заметно постаревшее лицо, вдобавок украшенное двумя мешками под глазами. Он облегченно вздохнул. – Слава Богу!!! Ты пришла в себя!!! Дочь… ты даже не представляешь… я так страшно… зол на тебя!!! – громыхнул он снова, подскочив на ноги и схватившись за голову, пытаясь взять себя в руки. – Ты… ты хотела убить себя!!! Ты выстрелила себе в грудь!!! Я поверить не могу!!! Почему ты не убила меня??? Ты должна была убить меня, меня! А не себя! Я в сто, нет, в тысячу, нет… в миллион раз хуже тебя!!! Я не стою ни единой твоей капли крови, Оливия!! – разорялся отец, наверняка распугав всех посетителей в лавке «Go, go, New-York!» над ними. – Ты должна была сделать что угодно, - он плюхнулся на ее кровать, всколыхнув ее своим весом так, что Лив чуть в воздух не подлетела, - что угодно, только не это!!! Только не самоубийство! Почему?? Почему тебе так плохо?? – с ужасом схватив ее за руку, Эйден требовательно ее потряс, а Лив все ждала, когда же словесная диарея отца, наконец, сойдет на нет. – Ты хотела умереть из-за давления Эрнесто на нашу семью? Или… - он вдруг недобро блеснул глазами в сторону Джонни, угрюмо слушавшего его с сумрачным видом. – Или из-за… вашего… ну… разрыва?..
- Да вы что все, с ума посходили??? – прошипела Лив, кипя от злости, но тут же закашлялась, потому что воздуха ей, все-таки, не хватало.
Эйден покачал головой, грозно сверкнув на Джонни взглядом.
- Не переживай, дочка, я помогу тебе через это пройти… У меня есть один очень хороший специалист…
- Психотерапевт??? – чуть не закричала Лив, ощущая немедленное желание повернуть время назад и выпустить всю обойму в лоб треклятому, чокнувшемуся папаше-ослу, когда был такой шанс. – Девятый?!? Папаша, замолчи лучше сейчас, или я твой язык завяжу тебе вокруг горла, чтобы больше ни одна подобная блестящая идея не выскочила из твоей преумной, но явно где-то в трех местах переломанной головы! Я поверить не могу!!!
- Но…
- Эйден, она не собиралась убивать себя! – вздохнув, жестко и громко проговорил Джонни, сложив руки на груди. – Это вышло случайно. Она целилась в плечо.
Услыхав такую прекрасную новость, Эйден стал похож на котел с кипящей и дышащей паром мутно-зеленой жижей, потому что его лицо позеленело, глаза налились кровью, а дыхание стало невыносимо горячим от переполняющего его гнева и негодования. Лив поморщилась и покосилась на Джонни.
- Ну вот. Он сейчас взорвется и окатит меня фонтаном крови, мяса и серых осколков костей. И все из-за тебя. Надо было поддержать идею, где ты во всем виноват.
- Оливия, ЭТО ЧТО, ПРАВ… - зашипел или закричал на ультразвуке отец, но его прервал доктор Калеб, протолкнувшись к монитору через немного ошарашенный, а потому застывший с неестественно серыми лицами, народ в кабинете.
- Так, так, спокойней, мистер Эйден, Оливия всего несколько часов назад пережила сложную операцию, ей не хватает только ваших позитивных эмоций… - он посмотрел на яростно дышащее на дочь лицо отца и вздохнул, повернувшись к компьютеру и что-то там проверяя. – Как дела, беглянка? – он нахмурился. – А что тут за дела с пульсом? Тебе нельзя волноваться, твое сердце еще не встало на место после возвращения легкого в нормальное состояние… Это ты на нее так плохо влияешь, Джонни? – с ухмылкой спросил Калеб у парня, который закатил глаза и тоже усмехнулся:
- Ну конечно, доктор. И сердечный приступ у старичка, гуляющего с собакой мимо магазина женского белья тоже из-за меня случился. И кстати, в развертывании ядерной программы Ирана тоже без меня не обошлось.
Лив хотела посмеяться, но вышла лишь слабая улыбка… Но Джонни не смотрел на нее…
- Это она на него плохо влияет, Калеб! – влезла вдруг Трейси О-Коннел, поддерживаемая под локоть мужем. Ее зеленые глаза светились праведным гневом, когда она, бросив презрительный взгляд на Лив, посмотрела на сына. – Что ты вообще тут делаешь, сын? Вы же расстались! И она в очередной раз продемонстрировала свое безразличие к тебе, когда, благодаря своей глупости и упрямству зловредной овцы, не выполнила условия твоего освобождения, выставленные этим… вашим… Эрнесторсом?? Не важно!! – отмахнулась она, увидев, как Джонни пытается что- то сказать. – Она рискнула твоей жизнью! А если бы он убил тебя? И вообще, что ты делал на ее кровати, когда мы вошли?
- Трейс! Прекрати! – дернул ее за локоть Оливер, еле сдерживая и раздражение, и смех. – Что ты такое говоришь?? Оливия ценой своей жизни спасла их всех! Ей что, убить отца, по-твоему, надо было?
- Как-как?.. Зловредной овцы??? – Лив еле сдерживала хохот, морщась от боли. Калеб качал головой, отец метался по небольшому пятачку свободного пространства, выдирая себе волосы на голове, ладно бы еще седые, так ведь и со здоровыми готов был распрощаться, изредка гневно выкрикивая: