- Люк? Ты там в порядке?
Вздох, затем снова слабый, дрожащий голос:
- Я хотел спросить… ты… ты… встречаешься с кем-нибудь? – с огромным трудом выдавил гений и в ужасе замолчал, а Лив от удивления чуть не врезалась в идущий перед ней автомобиль. Ее губы растянулись в довольной улыбке, и она чуть не захихикала, как маленькая глупышка. Ну надо же! Неужели этот парнишка в нее влюбился? Вот так дела…
Лив вздохнула. Расстраивать и обижать Люка ей не хотелось, он правда был невероятно мил с ней, но…
- Прости, Люк, но… да, есть тут парочка гамадрилов, которые вытрепали мне все нервы… Ах да! – вспомнила вдруг Лив и чуть не захохотала. –За одной из этих обезьян я еще и замужем! Так что, да… В моей ситуации одним экстрактом валерианы не отделаешься, прости. – грустно добавила девушка, которой второй раз в жизни пришлось дать отворот-поворот хорошему, симпатичному парню, и ей правда было искренне жаль.
Люк вздохнул и быстро, но с невероятной грустью, произнес:
- А… да? Ну, ладно… Извини за вопрос, я просто… Не бери в голову. – он вдруг собрался и уже более спокойно произнес:
- Удачи тебе с отцом, Оливия, если понадоблюсь – звони.
И отключился.
Лив, все еще пребывая в легком шоке от того, что каким-то непостижимым образом очаровала компьютерную голову, бросила телефон на соседнее сиденье, попытавшись сосредоточиться на своей миссии.
Но, судя по всему, счастливая звезда решила перейти на соседнее полушарие земли или вообще упала с неба и сгорела в атмосфере, потому что Лив стало казаться, что какие-то темные силы (исходящие наверняка от насекомыша с туманным взглядом, от кого же еще?) специально препятствуют тому, чтобы она успела добраться до Эрнесто раньше, чем отец сделает из него люля-кебаб.
На перекрестке Президент и Сеттет-стрит «Кадиллак» уже готов был сорваться на только что загоревшийся зеленый, как, откуда ни возьмись, на проезжей части появилась бабуля, тяжело хромая с палочкой на другую сторону дороги, и, кажется, пребывая в мире, где слабым, немощным старичкам на любой дороге горит вечный зеленый свет.
Треклятые секунды бежали прочь одна за другой, пока бабуля медленно, но верно ползла в своих чистеньких, беленьких кроссовках (странный выбор обуви для пожилой женщины, но тем не менее), коричневой вязаной юбке и синем, утепленном пальто, переставляя свою палочку дрожащей, почти прозрачной, сухой рукой.
Лив с нетерпением барабанила пальцами по рулю, дрыгая ногой и наблюдая, как порывы ветра заставляют старушку прикрыть глаза и двигаться еще медленнее, чем здоровенная черепаха со светлыми полосками на толстом панцире… Лив не могла вспомнить ее название.
Машины позади нее сигналили ей, равно, как и нетерпеливые, вечно спешащие автомобили на встречной полосе, из которых уже начали выглядывать водители, ругая бесстрашную старушонку на чем свет стоит.
Лив со злостью посмотрела на орущих мужчин, ставших похожими на свиней, страдающих запором, и, недолго думая, вылетела из теплого «Кадиллака» и, подбежав к бабульке, которая ошарашено уставилась на маленькую блондинку в летнем топике, схватила ее руку и, перекинув через свою шею, поволокла ее практически на себе, морщась от дикой боли при каждом вдохе.
- Дочка, дочка, потише… Куда ты так спешишь? – медленно прошамкала бабуля, неотрывно глядя белесыми, выцветшими глазами на Лив.
- Да как куда, бабуля? На светофоре – красный, на дороге – нетерпеливые психи, на улице – пять градусов тепла! Вы же не хотите стать жертвой автокатастрофы, брошенной на месте преступления и замерзающей без руки помощи? – протараторила Лив ошеломленной бабке, и, сделав последний рывок, поставила старушку на безопасный клочок тротуара, выдохнув. – Запомните, пожилая мисс: зеленый свет – ползи вперед, красный – с места меня никто не сдерет… Как-то так.
И Лив побежала обратно к машине, сопровождаемая аплодисментами свиней с расстройствами желудочно-кишечного тракта и нервной системы и удивленным, но благодарным взглядом старушки на тротуаре.
Девушка резко стартанула, торопясь нагнать утерянное время, но на дороге, как на зло, на каждом перекрестке горел запрещающий сигнал, задерживая ее секунд на тридцать и все больше сокращая расстояние между нею и тем отрезком ближайшего будущего, в котором спешащая девушка находит мертвое тело сводного братца с вырванными жизненно важными внутренними органами.
На одном из подобных перекрестков, где красный свет был особенно мучительно долог, Лив нервно покусывала губу, глядя то на электронный циферблат перед собой, то на окружающие ее дома и прохожих, практически не замечая их. Ее телефон без устали жужжал на соседнем кресле, но девушка не предпринимала никаких попыток поговорить о собственных отклонениях по фазе хоть с кем-нибудь из тех, кому срочно захотелось найти ее.