Ознакомившись с материалами нью-йоркской резидентуры, Алексеев задумался, пытаясь сопоставить факты, построить приемлемую логическую схему, найти взаимосвязь с пресловутой анкетой. Напрашивалось несколько вариантов. Первый: офицер А. обознался, приняв похожего человека за Дронова. Тогда все сводилось к эпизоду с загадочным словом «никогда» и, по всей видимости, дальнейшая работа по Дронову теряла смысл, ибо игра не стоила свеч. Зачем тратить драгоценное время на пустяки. Второй вариант: офицер А. не ошибся, Дронов действительно был в городе: а) выполняя спецзадание ГРУ и б) был в N. самостоятельно, никому об этом не докладывая, с какой целью – неизвестно. Вот к каким выводам приводила Василия формальная логика. Чтобы снять окончательно вопрос по Дронову, надо было найти ответы на пункты а) и б). Но как это сделать практически? «По пункту а), – размышлял Алексеев, – можно было бы легко найти ответы у руководства ГРУ. Но здесь в этом, казалось бы, простом вопросе было много «но» на межведомственном уровне, слишком тонкая это была материя. Пожалуй, здесь можно было поискать другие обходные пути, – продолжал рассуждать сам с собой Василий. – Если бы решался пункт а), то пункт б) отпадал, или создавались бы условия для дальнейшего поиска». Проанализировав всю имевшуюся информацию, Василий пришел к выводу, что прежде всего надо попытаться решить ключевой вопрос: был Дронов в городе N. или нет? Другими словами, насколько информация, полученная от офицера А., корректна и объективна, ибо от ее правильности зависело направление дальнейшей работы. «Хорошо бы, – думал Алексеев, – заполучить видеозапись того бейсбольного матча пятилетней давности, и тогда все могло бы встать на свои места. Пленка должна быть в архиве местной телекомпании города N., – продолжал свои рассуждения Василий, – как ее получить? Попросить нью-йоркскую резидентуру, может быть, они что-нибудь придумают, им там на месте виднее, как это сделать. Придумать какой-то предлог, может быть, обратиться официально в местную телекомпанию. Не вызовет ли такое обращение подозрение, для чего вдруг русским потребовалась пленка бейсбольного матча да еще пятилетней давности и в городе, куда русским требовалось запрашивать разрешение на посещение?»
Алексееву припоминалась где-то слышанная им история, как в одной натовской стране наш военный атташе попросил кинофильм, показанный по государственному телевидению о военных маневрах. Местные СМИ подняли по этому поводу шумную кампанию шпиономании и потребовали выдворить из страны военного дипломата. «В конце концов, – заключил свои рассуждения Алексеев, – резидентуре виднее, как поступить, нам надо поставить перед ними этот вопрос, а там посмотрим. Без этого нельзя двигаться дальше».
Начальник отдела согласился с доводами Алексеева и попросил его подготовить телеграмму в Нью-Йорк с просьбой добыть пленку, если в резидентуре имелась такая возможность. Он предложил также направить в Индию заместителю резидента по безопасности короткую ориентировку по предстоящему визиту Дронова в страну.
Василий исполнил указания начальника. Оставалось терпеливо ждать.
Месяца через три из Нью-Йорка пришла шифровка, в которой сообщалось, что видеозапись бейсбольного матча получена и направлена диппочтой адресату в Центр. А еще через несколько дней Котов и Алексеев сидели в небольшом кинозале и внимательно следили за матчем в бейсбол между двумя американскими командами города N., то и дело останавливая пленку, когда камера на мгновение выхватывала на трибунах бушующую публику. В конце концов они нашли тот кадр, на который обратил внимание офицер А. После нескольких просмотров контрразведчики пришли к единому мнению, что А. не ошибся: в кадре действительно был Дронов. Для того, чтобы установить окончательную истину, пленку передали в фотолабораторию на экспертизу и для изготовления фотографий. Сравнивая полученные отпечатки с фотографиями Дронова из его личного дела, эксперты подтвердили их идентичность.
Теперь становилось совершенно очевидно, что А. не ошибся, однако вопросы, поставленные в пунктах а) и б), оставались. Главный из них: с какой целью Дронов посещал город N.? Алексеев за долгие месяцы ожидания пленки время даром не терял, и кое-что ему удалось раскопать и выяснить. В частности, Василий поднял финансовый отчет торгпредства пятилетней давности по выставке в Нью-Йорке. В нем не указывались какие-либо расходы на поездку из Нью-Йорка в город N. участников выставки. Отсюда следовало, что расходы на поездку Дронова оплачивал кто-то другой или сам Дронов. По всей вероятности, в город N. Дронов летал челночным рейсом из Нью-Йорка без ночевки и возвращался в этот же день обратно, так как в финансовом отчете торгпредства по выставке были оплачены за гостиницу все дни пребывания Дронова на выставке. Продвинуться Алексееву в выяснении вопроса, выполнял Дронов в N. какое-либо задание Центра или нет, пока не удавалось. Котов склонялся к мнению, что очень мало шансов было считать, что руководство ГРУ санкционировало бы такую нелегальную поездку Дронова без уведомления официальных властей США, так как в случае провала это грозило бы большими неприятностями, даже международным скандалом. Начальник отдела, правда, допускал, что Дронов мог со знакомыми фирмачами слетать в город на бейсбольный матч, и все формальности с властями могли за него взять на себя американские бизнесмены. Котов посоветовал Василию выяснить, что за люди сидели на матче рядом с Дроновым: мужчина слева и женщина справа. Алексеев сделал отпечатки снимков этих людей и направил их в отдел, который занимался личным составом американских спецслужб. Из финансового отчета торгпредства по выставке в Нью-Йорке он установил, что на выставке работала молодая женщина из Минвнешторга в качестве инокорреспондентки, которая приезжала в США с делегацией работников электронной промышленности из московского Зеленограда. Василий нашел в кадрах МВТ фотографию этой женщины, она была совершенно не похожа на женщину с зонтиком. Таким образом, возможная любовная версия отпадала. Алексеев разыскал эту женщину, она работала в одном из объединений Внешторга, встретился с ней, показал фотографию мужчины, сидящего слева от Дронова, и попросил ее вспомнить, не было ли этого мужчины среди фирмачей, которые работали с советской делегацией на выставке в Нью-Йорке. Женщина уверенно ответила, что первый раз видела этого мужчину.