— А червонец кто проиграл? Плати давай!
— Сам плати! Говорил же, найдет!
Бурмистров сунул часы в карман, пожал руку Золотову, потом мне.
— Еще раз извините за… недоразумение. Хорошего дня, господа!
Он удалился, постукивая тростью. Полицейский проводил его взглядом, покачал головой и пошел в другую сторону.
Золотов подошел ко мне, глаза блестели от облегчения и восторга.
— Данила, вы гений! Просто гений! Вы не только отвели угрозу, но и сделали нам такую рекламу! Бесплатную рекламу в «Вечерней газете»! Вы представляете, сколько это стоит?
— Главное, что репутация Бюро в безопасности.
— Да-да! О, я должен вернуться в лавку! Наверняка уже покупатели ждут! После такого представления весь город будет говорить о нас!
Он почти побежал обратно, на ходу причитая о том, что надо прибраться, выставить лучший товар, приготовиться к наплыву клиентов.
«Данила молодец!» — Капля вынырнула у края причала. — «Всех удивил! И Капля много блестяшек нашла! Кольцо красивое! И ложка! И монетки! Капля богатая!»
«Молодец, малышка. Вечером разберем твои сокровища.»
Я улыбнулся ее детской радости и пошел домой переодеваться. Елена Павловна от вида моих брюк будет в ужасе.
Утро следующего дня выдалось туманным.
Серая дымка висела над каналами, как молоко, разлитое в воздухе. Фонари еще горели, хотя по времени давно должен был быть день. Их желтый свет расплывался в тумане размытыми пятнами.
Причал появился из тумана внезапно, как корабль-призрак. Волнов уже ждал меня. Стоял у своей личной лодки, покуривал трубку. Дым смешивался с туманом, создавая причудливые завихрения.
— А, Данила! — он поднял руку в приветствии. — Точно в срок! Хорошо! Добролюбов пунктуальность уважает. Говорит, кто время не ценит, тот и делу цену не знает.
— Мудрые слова.
— Да уж, Матвей Семенович мужик мудрый. И принципиальный до невозможности. Вот, к примеру…
Он рассказывал мне историю за историей о принципиальности Добролюбова, пока я пересаживался в его лодку, и пока мы плыли по каналу, и даже когда мы уже свернули к пристани возле складов.
— Во-он там контора Добролюбова, — Волнов указал трубкой на кирпичное здание. — А вон его баржи. Видите надпись? «Чистая вода Добролюбова». Он на каждой барже это пишет. Говорит, название это гарантия. Если написано «чистая», значит, чистая и есть.
Любопытно, Добролюбов торгует водой. Этот человек стал мне ещё интереснее. Если он и правда такой принципиальный, то заинтересуется способом проверки воды, чтобы подтвердить качество товара. Но для начала с ним надо познакомиться.
У причала стояли три большие баржи. Две из них глубоко погрузились в воду, уже загруженные. Третья стояла у причала под погрузкой.
Мы вышли на пристань. Под ногами скрипели сырые доски. Пахло озерной водой, дегтем, свежими опилками. Рабочие таскали ящики на баржу, не обращая на нас внимания.
Контора располагалась прямо внутри склада, просто была отгорожена фанерной перегородкой.
Простые деревянные столы, заваленные бумагами. Полки с папками до потолка. На стене огромная карта Озерного края, вся в пометках и флажках.
За дубовым столом в углу сидел Добролюбов.
Первое, что бросалось в глаза, это руки. Большие, мозолистые, рабочие руки. Но ногти аккуратно подстрижены, под ними чисто. Руки человека, который не стесняется физического труда, но следит за собой.
Сам он был крупный, лет пятидесяти. Широкие плечи, прямая спина, седина в висках. Одет просто: холщовая рубаха, жилетка, никаких украшений. Даже часов не было. Только на безымянном пальце простое обручальное кольцо.
Он поднял голову от бумаг, и я встретился с его взглядом. Серые глаза смотрели внимательно, оценивающе, но без враждебности.
— Матвей Семеныч, — начал Волнов. — Это тот самый молодой человек, о котором я говорил. Данила Ключевский.
Добролюбов кивнул, протянул руку. Рукопожатие было крепким.
— Присаживайтесь, господа. Чаю?
— Спасибо, не откажусь, — ответил Волнов.
Я тоже кивнул.
Владелец фабрики встал, подошел к печке в углу. Там на плите стоял огромный медный самовар, начищенный до блеска. Он налил три стакана в подстаканниках, поставил на поднос. Добавил сахарницу, блюдце с лимоном, вазочку с вареньем.
Всё это он делал сам. Не позвал приказчика, не крикнул секретаршу. Неожиданно.
Вернулся, расставил стаканы. Сел. Отхлебнул чай, причмокнул с удовольствием.
— Хороший чай, — сказал он. — Настоящий, китайский. Специально заказываю. Попробуйте.