Искать конкретную вещь в известном месте гораздо проще, чем собирать случайные находки, а потом искать их владельцев. Когда знаешь, что именно ищешь и где примерно это упало, Капля может обследовать дно целенаправленно. Пять минут на место вместо часа слепого поиска. А если сгруппировать заявки по районам, составить оптимальный маршрут…
Я прошел за прилавок. Достал из ящика стопку чистой бумаги. Золотов всегда держал запас для записей.
— Система простая, — объявил я. — Регистрация бесплатная. Каждый желающий заполняет анкету: имя, адрес, что потеряли, где, когда, особые приметы. Оплата только при возврате вещи. Двадцать процентов от стоимости.
— Двадцать процентов⁈ — взвизгнул толстяк. — Это грабеж!
— Это справедливая цена, — спокойно ответил я. — Альтернативой будет полная потеря вещи. Выбор за вами.
Толстяк побагровел, но промолчал.
— Теперь очередь, — продолжил я. — Дамы вперед. Потом по времени прибытия.
Мужчины заворчали, но спорить не стали. Воспитание не позволяло.
Первой я жестом подозвал пожилую женщину из угла. Она подошла неуверенно, мелкими шажками. Села на самый краешек стула, сумочку положила на колени.
— Как вас зовут, сударыня?
— Марья Ивановна Соколова, — голос тихий, дрожащий. — Я учительница. В начальной школе на Садовой.
Вблизи было видно, что платье штопано в нескольких местах. Аккуратно, почти незаметно, но штопано.
— Что вы потеряли?
Она сжала сумочку крепче. Костяшки пальцев побелели.
— Обручальное кольцо. Простое, серебряное. С гравировкой внутри: «В. Е.».
— Где потеряли?
— У канала на Тихой улице. Кольцо соскользнуло само. Палец похудел, а я не заметила.
— Когда это случилось?
— Три дня назад. Во вторник. Утром, часов в семь, я на работу шла.
Я записывал, стараясь не показывать жалость. Гордые люди ее не любят.
— Готова заплатить любые деньги, — прошептала она. — Только верните. Это память о муже. Он умер пятнадцать лет назад.
— Сделаем все возможное, Марья Ивановна, — успокоил я. — Лишнего не возьмём. Всё по строгой оценке стоимости.
Следующим протиснулся молодой человек в рабочей куртке. Сел, вытер вспотевший лоб рукавом. Руки мозолистые, под ногтями въевшаяся краска.
— Петр Николаев, маляр. Работаю в артели «Новый дом».
Говорил он быстро, словно боялся, что не дослушают.
— Вчера гулял с сыном на Торговом мосту. Сынишке два года, шустрый такой. Выхватил у меня часы из кармана, играл с цепочкой. Я не уследил, он их уронил. Прямо в воду шлепнулись!
— Опишите часы.
— Серебряные. На крышке царапина в форме молнии, я сам в детстве уронил. Внутри гравировка: «Любимому мужу от Анны». Это жена подарила на годовщину свадьбы.
Он замолчал, сглотнул.
— Она еще не знает. Думает, я их на работе оставил. Если узнает… Она так старалась, откладывала с каждого заказа по копейке.
— Место точно помните?
— Точно! Северная сторона моста, третий пролет от берега. Там еще фонарь с разбитым стеклом.
Хорошие ориентиры. С такими данными Капля найдет за минуты.
Дальше пошел поток. Чиновник из городской управы Сергей Михайлович Пеньков. Тощий, нервный, постоянно теребил манжеты мундира. Потерял официальную печать у Казенного причала.
— Без печати я никто! — стонал он. — Начальство дало три дня. Если не найду, уволят по статье! А у меня семья, трое детей!
Потом толстяк, купец Брыкин. Расселся на стуле как на троне, жилетка натянулась на животе так, что пуговицы грозили отлететь.
— Запонка с бриллиантами! — гремел он. — Фамильная! Три тысячи стоит!
— Где потеряли?
— У Биржевого моста. Неделю назад. Наклонился посмотреть товар на барже, запонка расстегнулась и — бульк!
— Особые приметы?
Толстяк нахмурился, потом вдруг посветлел лицом и поднял руку.
— Точно такая же, только с правой руки.
За два часа я принял двадцать три заявки. У каждого была своя история, своя потеря.
Были и явные проходимцы. Господин в потертом фраке утверждал, что потерял золотые часы с бриллиантами. Но не смог вспомнить ни фирму, ни примерное место, ни даже день недели.
— Вы точно их потеряли? — спросил я прямо.
— Как вы смеете⁈ — возмутился он, но глаза забегали.
— Просто уточняю. Без точных данных искать бесполезно.
Он поднялся, громко фыркнул и вышел, хлопнув дверью.
Когда за последним посетителем закрылась дверь, Золотов опустился на стул. Выглядел он так, словно его прокрутили в центрифуге.