Несмотря ни на что, Франция все же была теснее связана с Испанией религией и традициями, чем чуждая культурной жизни континента и духу Возрождения отдаленная Англия. В политическом, а вскоре и религиозном отношении Англия шла особым путем и, кроме того, вследствие своего островного положения и экономических условий представляла, безусловно, соперника для Испании, которого нужно было либо включить в систему Карла, либо покорить. Со всеми этими обстоятельствами был ознакомлен Фернандо Альба.
Как ни богаты его впечатления тех лет, все же наиболее важным, вероятно, было наблюдение за тем, как Карл решал проблемы, и за его искусством переговоров и управления. Хотя в последующие годы герцог научился ясно распознавать связи между обстоятельствами и предвидеть ход событий, общение с людьми ему не давалось. Ибо, хотя его дух и был сформирован при дворе Карла, его сущности император не смог изменить. Натура Альбы по большому счету не была сложной; Масштаб его действий определялся тем, как не уронить чести семьи и предков. Именно в этом он отличался от Карла, который всю жизнь постоянно блюл и судил самого себя. Король пережил взлеты и падения, страдание и радость, знал периоды всепоглощающего труда и унылой бездеятельности, часто вызванной недомоганием; он видел, как рушатся грандиозные планы из-за незначительных препятствий, но все встречал со стойкостью, источником которой была вера в справедливость Господа.
Альба мало в чем походил на противоречивого Карла. Самокритика была ему чужда, он больше черпал из унаследованного и заученного, чем из глубин человеческой сущности; обладатель высокой добродетели, проявлял безупречную верность, усердие, преданность порученному делу, соединенные с блестящими способностями и невиданной выдержкой. Вежливостью, достоинством, подобающим поведением он не уступал Карлу. Избегал помпы, если ее не требовали обстоятельства, одевался просто, апеллировал к своим привилегиям лишь когда чувствовал свои обязательства перед семьей. Привыкший отдавать приказания, он тем не менее умел слушать. Редко порицал, особенно в военных делах, зато охотно поощрял — прежде всего бесстрашие молодых офицеров. Он требовал неукоснительного исполнения обязанностей от всех, сам будучи примером этому. При всем том он не получал в ответ проявлений любви и дружеского признания.
Безусловно радостным для Альбы событием было в 1529 году приглашение императора на коронацию в Болонью, в Италию а затем на военную службу в Германию, — воевать против турок.
Если коронация императора в Болонье в феврале 1530 года означала продолжение тех придворных обязанностей, которые Альба уже исполнял в Испании при крещении первого сына Карла Филиппа, то в войне с турками он впервые мог бы доказать королю, какой энергией, волей и компетентностью он обладает. Альба уже давно ждал возможности воевать с турками. В каждом испанце глубоко укоренилось воспоминание о долгом периоде священной войны против мусульман. У Альбы к этому присоединялись еще и память об отце, который пожертвовал жизнью в этой борьбе.
В 1532 году Альба был прикомандирован к штабу Томаша Надасти в Венгрии, которую турки уже почти завоевали. Впрочем, Альба прибыл в войска, когда отступление турок после их новой кампании уже началось. Он участвовал в решающих битвах. Командование христианского войска было чрезвычайно осторожным. Напрасно молодой Альба выступал за более энергичные действия; его мнение не было учтено. Единственной наградой было то, что на военном совете, который король проводил в сентябре в Линце он заслужил особую похвалу Надасти, предсказавшего испанцу блестящую карьеру. Было бы иронией судьбы, если бы военный совет положил начало военному взлету Альбы и стал одним из тех случаев, которые определяют нашу жизнь, выхватывают нас из толпы тех, кто имеет такие же права, лелеет те же ожидания. Ибо вовсе не смелые поступки и стремительные преследования определили славу герцога в последующие годы. Основой его тактики были тщательные приготовления и величайшая осмотрительность. Поэтому его предложение на военном совете в Линце ни о чем не свидетельствует. Однако вполне возможно, что молодой гранд понравился королю больше всего именно в тот момент, когда он рассчитался со своей чопорностью и рассудительностью и высказался за свободное и неожиданное действие.