Глава 1
Я открыл глаза и пустым взглядом уставился на молочно-белый потолок. Потолок светился. Привычных ламп не было, мягкий свет исходил изнутри. Обрывки мыслей неторопливо ворочались, пытаясь зацепиться друг за друга, но получалось пока из рук вон плохо. Так, попробуем с основ. Я мыслю, следовательно, я существую. Логично? Вроде бы. Уже прогресс. Теперь тело. Я попытался пошевелиться, но не вышло. Говорить я тоже не мог. Тело не чувствовалось вовсе, как будто его и не было. Печально. Вроде бы. Мозг холодно запротоколировал сей факт, и никаких эмоций по этому поводу не возникло. Странно, кажется, раньше я был более эмоционален. И ещё что-то странное творилось с памятью. То я вдруг вспоминаю, как мама ведёт меня в школу первого сентября, то вдруг вижу отца, учащего меня накладывать подчиняющие узы в заклинании оживления голема. Что же это такое? Я ведь точно знаю, что я — Михаил Александров, сорока трёх лет, бездетный, беспартийный, учитель истории в средней школе. И тут же я осознаю себя семнадцатилетним Рэни Карвусом, внуком главы клана Земли, прозванным за своё уродство Альбиносом. Для родителей это была трагедия. Их единственный отпрыск мужского пола родился с белыми волосами и прозрачно-серыми глазами, а это говорило только об одном — Проклятие богов Орханта. Все четырёхцветные — проклятье и погибель всего живого, имели именно такой окрас волос. Хорошо, хоть на костре не сожгли, как исчадие скверны. Отец смог убедить деда не делать этого, грозясь расколоть клан, и тот уступил. Правда, и от места главы совета ему пришлось отказаться. Как же, внук-проклятый… Меня буквально заперли в родительском замке, где единственными моими друзьями были книги. Родовые способности я унаследовал в полной мере, отец учил меня сам, а он, всё-таки, после деда самый сильный маг Земли в Орханте, да и за пределами континента, думаю, тоже.
Вся эта информация, обрывки воспоминаний, кусочки знаний, кашей крутились в голове, вызывая дичайшую головную боль. У меня что, шизофрения? Раздвоение личности? Так, надо сосредоточиться, и попытаться вспомнить последнее минуты перед тем, как… Перед тем, как что? Выискивать нужный фрагмент памяти из всей этой мешанины было мучительно больно, но необходимо, иначе я просто сойду с ума! Вот, кажется, зацепил. Недавнее воспоминание вспыхнуло передо мной, чётко, с мельчайшими подробностями, на которые в жизни обычно не обращаешь внимание.
Я возвращаюсь из школы вечером. Небо заволокло тучами, и начали срываться первые капли дождя. До старой панельной пятиэтажки, где я жил в своей холостяцкой однушке, было неблизко, и я ускорил шаг, надеясь не промокнуть окончательно. Рядом сверкнула молния, на мгновение ослепив меня, а следом раздался оглушительный раскат грома. Черт, надо добираться быстрее, по телевизору последнее время рассказывали, что, то тут, то там, люди гибнут от ударов молнии, а я как раз нахожусь на открытой местности. Рекомендации были, конечно, оторви да выброси — не прятаться под деревьями, они, вроде, притягивают молнии, выключить мобильник, и, если гроза застигла в поле, то лучше не стоять, как три тополя на Плющихе, а лечь на землю и переждать грозу. Я посмотрел на свой новый костюм, и решил, что последней рекомендацией точно пренебрегу. Осталось преодолеть пустырь, заваленный кучами строительного мусора, и я дома. Дождь, сначала несильный, превратился в ливень, выливая мне на голову и за шиворот ведра воды. Я выругался сквозь зубы, и, держа над собой старый кожаный портфель, в котором носил свои учебные записи, пособия и тетрадки с домашними заданиями, побежал, перепрыгивая через лужи и торчавшие из земли куски металла и ржавые арматурины. Вот и дом, почти добрался! Я уже потянулся к ручке входной двери, как слева мелькнуло что-то яркое. Я повернул голову, и обомлел. Передо мной на расстоянии вытянутой руки в воздухе висел небольшой светящийся шар, размером с кулак. Шар потрескивал и издавал еле слышное гудение. Господи… Шаровая молния. Меня практически парализовало. Сердце пропустило удар, а потом бешено забилось, наполняя кровь адреналином. У человека только три реакции на внезапную опасность — ступор, бегство, или агрессия. Вот в ступоре я и застыл, наблюдая, как шаровая молния неспешно приближается к моему лицу. Я не мог пошевелиться от ужаса. В голове внезапно выплыла прочитанная как-то рекомендация, что нужно делать в таком случае. Подуть на шаровую молнию. Поток воздуха, по уверению неизвестного автора статьи в бульварной газетёнке, должен отнести сгусток плазмы в сторону. Лучше не делать резких движений. Я трясущейся рукой дотянулся до дверной ручки, второй медленно подтянул намокший портфель на уровень груди, как будто это поможет, если молния рванёт, и подул на искрящий, голубоватого цвета шар, висевший буквально в двадцати сантиметрах от моего носа. Жара, как ни странно, я совсем не ощущал. Рекомендации горе-писаки оказались враньём. Шар внезапно покрылся сеткой белых разрядов, идущих откуда-то изнутри, и передо мной вспыхнула сверхновая. Впрочем, светила она недолго. Через мгновение она погасла, и меня окутала тьма.