— Мама, — вырвал Диану из раздумий мальчик, — И что же произошло?
— Ах, прости, Гарри, я пыталась вспомнить тот страшный вечер, — предательская слеза защекотала правый глаз, и женщина поспешно смахнула ее, чтобы не пугать малыша, — Понимаешь, такие моменты хочется забыть и никогда не вспоминать…
— Но ты обещала…
— Конечно, дорогой. Итак, пожиратели смерти направились прямиком к вашему дому, когда твои папа и мама уже уложили тебя спать. Как я уже сказала, ты только родился, и поэтому твои родители не часто выходили из дома. Но, каким-то образом, их пристанище нашли. Пожиратели притворились кем-то из знакомых, и твой отец открыл дверь. Он храбро сражался, твой отец… мой мальчик… он был смелым и очень любил тебя и твою мать. Больше, чем кого-либо на свете.
Слезы не могли оставить бедную Диану в покое, и она вытащила из кармана платок. Утеревшись, она обеспокоенно взглянула на мальчика. Гарри сидел, опустив голову, и теребил пуговицу своего свитера.
— Я слушаю, мама, — тихим голосом выдавил малыш.
— Гарри, — Диана приподняла голову мальчика обеими руками и взглянула ему в глаза, — Ты жив благодаря им. Благодаря папе, который сражался, пока мог, благодаря твоей маме, которая подставила себя под заклинание, только чтобы ты остался невредим. Аварис спас тебя только благодаря им…
— Пап… Аварис был там? — в блестящих от слез зеленых глазах малыша загорелась надежда.
— Да, дорогой, он унес тебя оттуда и не дал пожирателям отнять у нас еще и тебя. Мы все ему очень благодарны за это.
— Получается, мама и папа сражались за меня, потому что очень сильно любили, и Аварис… тоже? — тихим голоском спросил Гарри, уткнувшись в шею Дианы и принимая ее объятия.
— Да, и он тоже. И мы все любим тебя, Гарри. И пусть ты потерял своих родителей, мы всегда с тобой. Как и они — твои мама и папа — всегда рядом, в твоем сердце.
Мальчик приложил маленькую руку к груди, вслушиваясь в биение сердца. Его ресницы подрагивали, волосы медленно колыхались то ли от избытка мыслей, то ли от порывов ветра из открытого окна.
— Я все понял, мам, спасибо за историю, — вскочил Гарри и, поцеловав Диану в щеку, деловито пошел к выходу из детской комнаты.
— Ты куда, дорогой? Если хочешь, можем еще немного поиграть вместе. Я позову Сьюзи, — забеспокоилась женщина, укутываясь в кардиган.
— Не нужно, я хочу сходить к па… Аварису, — только и бросил напоследок мальчик, закрывая дверь за собой.
Аварис сидел за кухонным столом, попивая кофе из большой кружки и наблюдая за живыми картинками в волшебной газете. На кухне приятно пахло чем-то вкусным, и Гарри первым делом посмотрел, нет ли чего на столе в большой тарелке, стоящей прямо посередине.
— Печенье еще не готово, мелкий, — не отрываясь от газеты, сообщил Аварис.
— Да я и не хотел, — деловито обошел стол мальчик и уселся на стул рядом с братом.
— Пап, я вот что пришел…
— Гарри, сколько раз можно говорить, я тебе не… — начал было возмущаться мужчина.
— Нет, послушай, — неожиданно серьезно перебил его малыш.
Аварис отставил кружку и перевел свой взгляд на насупившегося мальчугана. Вид его был настолько забавно устрашающий, что даже обычно спокойный мужчина еле удержался, чтобы не усмехнуться такому поведению.
— Я тебя слушаю, выкладывай, — нарочито серьезно кивнул Аварис.
— Мама мне все рассказала. Ты меня спас. Спасибо, — Гарри протянул руку для рукопожатия.
Еле удержавшись, чтобы не рассмеяться, брат пожал ему руку, и мальчик продолжил.
— А еще я понял вот что. Мама и папа меня любили, и поэтому спасли. Ты тоже меня спас, как и они. Значит ты тоже теперь мой папа, хоть и не был им никогда. Как и тетя Диана не была моей мамой, но стала за мной ухаживать и стала ей. Правильно?
— Думаю, правильно, — усмехнувшись, согласился мужчина.
— Вот и решили, — неожиданно резко улыбнулся Гарри и, резво соскочив со стула, направился к выходу, — Позови меня, когда печенье будет готово, пап.
Глава 43. Шесть лет
***
Аварис.
Звуки внешнего мира доносились до меня словно через пелену. Единственным, что я отчетливо слышал, было мое тяжелое дыхание и кровь, что стучала прямо в ушах. Постепенно ко мне начало возвращаться ощущение собственного тела: пот, стекающий по лицу, скрученные судорогой конечности и боль. Боль, от которой в первое время хотелось выть и лезть на стенку, сейчас стала уже привычной спутницей моих экспериментов.