— По оценкам Сметвика — месяц, — сухо ответил я, — Может больше, так как я немного доработал метод. В идеале он должен сработать как тот ритуал, только без жертв. Все зависит от количества магической энергии.
Старик ничего не ответил. Я же продолжал наблюдать с помощью истинного зрения за буйством энергии, которая постепенно проникала в тело мамы. Я не стал говорить Карлусу, что, помимо основной цели, у моего творения есть и скрытые функции, которые я тщательно спрятал. Не были ложью слова, что, в идеале, метод должен сработать как запланированный мною ранее ритуал… ведь это и есть он. Только жертвы придут сами… добровольно.
***
Интерлюдия. Неизвестный.
Солнечный свет падал на большое витражное окно. Лучи окрашивали комнату в яркие цвета и с трудом проникали через отдельные фрагменты, рассеиваясь и создавая совершенно волшебную атмосферу.
Прямо перед окном расположилось большое распятие, которое еще совсем недавно выглядело весьма величественно. Сейчас же оно было заляпано в крови, как и все, что осталось от некогда величественной церкви, которая сейчас напоминала лишь бледный призрак былого. От стен, выложенных светлым камнем, остались только развалины, покрытые кровью. Где-то, из-под камней, торчали конечности людей, кому не посчастливилось оказаться здесь в этот момент.
Высокая колокольня была наполовину разрушена. Сам колокол лежал на земле. На смену его звону пришла мрачная тишина, которая нарушалась только хрустом стекла под ногами моих людей.
Я шествовал через когда-то помпезный зал прямиком к алтарю, на котором было распято тело священника. Тучный мужчина в рясе был уже давно мертв, и под ним успела образоваться большая лужа крови, которая с шипением испарялась, стоило ей только соприкоснуться с подошвой моих ботинок.
С усмешкой я посмотрел на отлитую фигуру на распятии. Кровь стекала по лицу изваяния, оставляя красные дорожки под глазами, создавая впечатления плачущего человека. Глаза «смотрели» с осуждением и печалью.
«Не смотри на меня так», — мысленно обратился я к Нему. — «Ты сам ниспослал мне такую силу. И теперь я делаю то, что должен».
Ответа не последовало, что неудивительно. Не зря говорят: «Если ты разговариваешь с Богом — это молитва, а если Бог с тобой — это шизофрения». Да и Бог никогда не будет общаться прямо с творениями своими. Он посылает видения, дает возможности, подает знаки, и только от человека зависит: прислушается ли он или так будет ходить во тьме неведения.
Всю свою жизнь я был истинно верующим человеком и поэтому не упустил возможность, которую даровал мне Господь.
Попав несколько сот лет назад в этот проклятый и такой знакомый мир простым человеком, я ужаснулся. Мир, где правит магия и сила. Это было смертным приговором для кого-то вроде меня. Но мне удавалось выживать и молиться, вопрошая «почему я»?
Наблюдая за несправедливостью и эгоистичной природой людей, которая вела этот мир к краху. Видя, как маги устраивают междоусобицы, не считаясь при этом с жертвами среди простых людей. С каждым днем я терял надежду, пока Бог не сжалился надо мной и не даровал шанс. Шанс выжить и повести людей за собой.
Как вчера помню, как во время охоты наткнулся на прекрасное существо. Кожа его была белая, словно лист бумаги, фигура была изящна и притягательна. За спиной были видны крылья с белоснежным оперением. Существо было безлико, и только рот украшал ту часть головы, где должно быть лицо. Оно словно источало свет, от которого начинали болеть глаза.
«Ангел», — тогда подумал я, разглядывая чудо.
Величественную картину портила только глубокая рана в боку, откуда вытекала алая, как у людей, кровь. Он сидел на земле, привалившись к дереву, и, казалось, практически не дышал. С превеликим трудом я нашел в себе силы, чтобы приблизиться к посланнику бога. Пытался набраться храбрости и получить уже ответы на все свои вопросы, но в ответ была лишь тишина.
Создание дышало, но никак не реагировало на мои действия. Словно находилось в глубоком сне. Тогда я впервые испытал злость. Злость на Бога за то, что он, словно издеваясь, послал свое творение, но оно продолжало молчать. В ярости, будто дикий зверь, я набросился на ангела и начал бить его всем, что у меня было. В ход шли палки, камни, руки и ноги. Боялся ли я, что посланник Господа обозлится на меня и прервет мое существование? Еще как боялся. Но ангел продолжал безучастно сидеть и получать град ударов, которые, казалось, не могли ему навредить.
Тогда в очередной раз на мои глаза попалась рана на боку ангела. С безумным оскалом и гримасой ярости я вонзил лежащую под ногами ветку прямо в зев раны, желая причинить как можно больше боли. Кровь разлеталась алыми каплями по округе, покрывая меня с ног до головы. Мой приступ ярости прекратился так же быстро, как и начался, стоило мне только сглотнуть слюну и попавшую в рот кровь ангела.