Глэд спешился, затем снял со своего скакуна навьюченные сумки, стащил седло и попону. Предложил верному коню угощение в виде нескольких яблок. А затем, проявив должную заботу о боевом товарище, сид занялся собой. Прошедшая схватка с одержимым не прошла для чародея бесследно. Нескольким сгусткам хаотичной энергии удалось преодолеть выставленную защиту и ударить по фейри. Ничего смертельного чары в себе не несли, однако имели шанс привести к заражению, как и любая рана, оставленная магией. Из-за этого откладывать лечение не следовало, благо у Глэда были при себе все необходимые лекарства.
Скинув броню и рубаху, сид достал из походного мешка деревянный сосуд и осторожно вскрыл его, понюхав содержимое. В ноздри ударил резкий, сильный запах, точно такой, каким и должна была пахнуть данная мазь. Удостоверившись, в том, что все в порядке, Глэд начал осторожно втирать лекарство в черные отметины на коже стараясь экономить крайне ценное снадобье. Приготовил его он сам, однако ингредиенты для мази являлись достаточно редкими, требуя относиться к лекарству бережно.
Процедура обработки ран заняла лишь пару минут. Благо хаотичная энергия поразила главным образом конечности, не защищенные доспехами. И только когда Глэд закончил с лечением, пришла очередь послания. Очень осторожно отвязал от лапы Мельтии мешочек, фейри обнаружил внутри, хранимый в водонепроницаемой ткани, маленький свиток бумаги. На нем, каллиграфически четкими символами, было изложено короткое распоряжение:
Глэд из сидхе Ниневер, не позднее чем за десять дней до праздника Белтейна, вы должны прибыть на собрание круга друидов в Ваннхилл. Существующие долги и клятвы не станут оправданием вашему опозданию.
И все. Ни одного слова о причинах спешки, требующей бросить выполняемую работу и гнать скакуна, пересекая два острова и два океанских пролива. Лишь четкое распоряжение, не оставляющее возможности для отказа. Глэд оценил, какой путь ему нужно будет совершить и понял, что времени на раздумья нет. До назначенного срока оставалось девять дней. Чтобы успеть, требовалось выехать уже сегодня, желательно не откладывая сборы даже на час. В связи с этим фейри оставалось лишь радоваться тому, что ему не нужно заезжать в сидхе, бывший его последним приютом в Эрине — все вещи он вез с собой.
— Ты не знаешь в связи с чем нас вызывают в Ваннхилл? — спросил он Мельтию.
Ответом было глубокомысленное молчание. Глэду оставалось лишь тяжело вздохнуть. Он был знаком с крылатой посланницей больше тридцати лет и все это время она оставалось все такой же замкнутой, лишь изредка выглядывая из своей скорлупы.
— Я отправлюсь в путь через час, ты составишь мне компанию?
— Да, — хрипло ответила птица, когда поняла, что на этот раз отмолчаться не получится.
— Вот и славно. У меня также есть вино, свежий хлеб и сыр. Не хочешь их отведать?
Отвечать на этот вопрос Мельтия не стала, однако угощение приняла с удовольствием, активно заработав клювом. Глэд, глядя на эту картину, лишь с трудом подавил очередной вздох. Выглядело это все очень печально, но он все еще надеялся повлиять на свою давнюю знакомую. И некоторые подвижки у него были, просто в этот день Мельтия, судя по всему, была не в настроении хоть с кем-нибудь общаться. Почему? Искать ответ на этот вопрос Глэд даже не пытался, душа его знакомой была еще той загадкой. Вместо этого он пообедал, собрал вещи, а затем вновь навьючил на Саэфа все свои пожитки.
Конь, несмотря на малый отдых, возражать не стал. Саэф был из породы даран, лучшей из когда-либо выведенных фейри. Он был неутомимым, сильным и мог вбирать в себя магию, являя собой невероятно опасное оружие вместе со всадником-чародеем. Посещение мертвого поселения было для скакуна лишь малой разминкой, сейчас же он стремился вновь направиться в путь, от нетерпения ударяя копытом о землю.
— Мельтия? — произнес Глэд, оказавшись в седле.
Второй раз повторять не пришлось. Черная птица, взмахнув несколько раз крыльями, оказалась у него на плече и удобно устроилась там, обозревая окрестности. От ее тела явственно исходило тепло, будто рядом оказался уютный очаг. Что в условиях ранней весны это было очень приятным ощущением. Глэд, однако, не позволил себе долго предаваться расслабленности. Сосредоточившись, он перестроил свое восприятие, а затем медленно осмотрел окружающую его поляну.
Несведущие в магии люди сводят все искусство чародеев к яркому зрелищу. К умению брать под свою волю ветер, направлять лепестки огня, вызывать рост растений. В действительности же главное отличие чародея от существа не способного к магии в том, что он обладает возможностью воспринимать мир более полно. Видеть энергию, разлитую вокруг, распознавать магических существ и конечно же замечать проходы, ведущие на иные планы реальности. Сейчас Глэд искал именно последнее. А так как он являлся фейри, задача не стала для него слишком сложной. Всего несколько секунд, и взгляд сида сосредоточился на тени, отбрасываемой громадным дубом. На точке, выделяющейся из окружения бурлившей в ней магической энергией.
Всего фейри было известно четыре плана реальности, четыре мира. Все отличие которых друг от друга было связано с хаотичной энергией. Самым бурным, невообразимо изменчивым и нестабильным являлся мир Домну, также известный как Круговерть душ. В нем магия Хаоса пропитывала каждую точку, существовала во всех живых существах, в любой материи. Он менялся постоянно, каждую секунду. Самым же стабильным был Пархейм, в котором сейчас находился Глэд. Именно здесь проживали люди, это место являлось прародиной фейри. Для существования здесь совершенно не требовалась магия. Однако в нынешнее время фейри жили отнюдь не в этом мире. Их домом являлся иной план, мир Теней или Скаф, вход в который сид сейчас и обнаружил.
Глэд не стал долго размышлять, готовиться к переходу. Он сразу направил Саэфа к найденной тени, в нужный момент окутав себя и товарищей магической энергией. Копыта коня коснулись черноты, а затем путники ощутили, будто проходят сквозь толщу воды, за которой раскрывается воздушный простор. Переход был почти мгновенным и вскоре Глэд счастливо вздохнул полной грудью, чувствуя, как в легкие проникает воздух, наполненный энергией. Фейри были магическими существами, что означало не только преимущества, но и недостатки. Среди последних числилась необходимость жизни в пространстве, наполненном концентрированной магической энергией. Сейчас ее идеальное содержание возможно было найти лишь в Теневом мире. Да и то, только в последние годы. Глэд мог жить в Пархейме, мог существовать на этом плане днями, месяцами, при большой необходимости даже годами, но только в Скафе чувствовал себя по настоящему живым. И каждый раз, возвращаясь сюда, испытывал ни с чем не сравнимые ощущения. Жаль, что времени ими насладиться не было, да и отвлекаться в таком месте являлось попросту опасным. Одернув себя такими мыслями, Глэд сосредоточился и внимательно огляделся вокруг.
Оживший хаос — вот что мог сказать впервые попавший в Скаф человек. Куда бы не устремлялся взгляд, всюду он видел движение. Лишь чуть колышимые в Пархейме ветки, здесь обращались метущейся зеленью, сложной игрой теней, яркими оттенками цветов, постоянно изменявшимися под солнцем. Сквозь кору просвечивалось движение живительных соков. Растения дрожали, буквально дыша. Сложная, многогранная жизнь продолжалась и под землей, ни на секунду не останавливаясь. Попадая сюда, люди осознавали, почему их мир получил у фейри название Пархейм, то есть «постоянный». Оказавшись в Скафе в первый раз, многие просто терялись в хаосе новых впечатлений, не способные ориентироваться в пространстве, просто передвигаться по земле.
Однако фейри были привычны к подобному буйству. Они умели перемещаться по этому миру. Пусть он и не стал для них по настоящему родным. Сконцентрировавшись, сид очистил сознание, отсек все постороннее, сосредоточившись на том, чтобы выискать опасность. Поводя ушами на каждый звук, вглядываясь в мельтешение веток, Глэд направил все свое внимание на поиск магических созданий, спрятавшихся от пришельцев. По первому впечатлению никого в округе не было, но уже спустя пару мгновений сид довольно усмехнулся, заметив всего в нескольких шагах от копыт Саэфа змею. Судя по характерному окрасу, укус данной твари мог пронять даже сида, со всем его врожденным и приобретенным сопротивлением к ядам. При этом она представала весьма ценным ингредиентом для нескольких зелий, так что рука Глэда сама собой потянулась к спрятанному за голенищем сапога ножу.