– Ну, и проищете, пока послѣднюю юбку въ ломбардъ снесете. Или къ такой дамѣ попадете, которая хуже мужчины.
Кто-то изъ сосѣдней комнаты постучалъ въ стѣну.
– Это барынька изъ Одессы, сбѣжала отъ мужа, хочетъ на сцену поступить, – объяснила жилица N 17. – Я дома, зайдите! – крикнула она громко.
Черезъ минуту вошла молодая женщина, нѣсколько восточнаго типа, съ большими глазами и яркими губами. Рузова представила ей дѣвушку и спросила:
– Ну, какъ дѣла?
– Ахъ, ужъ не знаю, что вамъ сказать, отвѣтила та. – Предлагаютъ на выходныя роли. Это бы еще ничего, я сама понимаю, что нельзя-же сразу. Но жалованье, можете себѣ представить, 20 или 25 рублей. Посудите, какъ-же я могу жить на эти деньги?
– Очень хорошо можно жить, – возразила Рузова. – Актриса Мигалова роскошно живетъ, а получаетъ въ театрѣ 20 рублей въ мѣсяцъ. И она собой гораздо хуже васъ.
Одесситка вспыхнула и сдѣлала серьезное лицо.
– Очень можетъ быть, но я на это не пойду, – сказала она. – Я сейчасъ побываю у одного директора, который соглашается принять меня на амплуа гранд-кокетъ.
– Такъ въ чемъ же остановка? – немножко иронически спросила Рузова.
– Онъ говоритъ, что я должна имѣть роскошные туалеты; а откуда я возьму ихъ, если въ случаѣ удачнаго дебюта всего-то жалованья полагается сто рублей.
– Ну, вотъ видите. И выходитъ, что я вѣрно говорю. Будь я такая красивая, какъ вы, я-бы сама изъ послѣдняго за выходъ заплатила-бы, потому что на сценѣ въ три дня можно великолѣпную карьеру сдѣлать.
Дѣвушка, до сихъ поръ молча вслушивавшаяся въ разговоръ, стремительно обратилась къ одесситкѣ:
– Скажите, а меня взяли-бы въ труппу на 25 рублей?
Та посмотрѣла на нее улыбаясь, и отвѣтила:
– Очень можетъ быть; хотите, поѣдемъ вмѣстѣ къ моему директору?
– Ахъ, пожалуйста. Въ самомъ дѣлѣ, можетъ быть изъ меня вышла-бы актриса? Раздались три удара въ дверь. Дѣвушка, вспомнивъ, что она одѣта по домашнему, бросилась за ширмы.
Вошелъ пожилой господинъ, довольно приличной внѣшности. При видѣ двухъ дамъ вмѣсто одной, онъ выразилъ на лицѣ пріятное удивленіе.
– Это вы, сударыня, ищете выгоднаго амплуа? обратился онъ къ одесситкѣ.
– А вы директоръ? – спросила та въ свою очередь. Вошедшій нѣсколько удивленно поднялъ брови.
– Да, я директоръ, – отвѣтилъ онъ.
– Какого театра?
– Театра? Я директоръ акціонернаго общества, сударыня, а не театра. Впрочемъ, если угодно, большой также любитель сценическаго искусства. Рузова разсмѣялась.
– Вы по публикаціи? Это ко мнѣ, сказала она.
Въ концѣ корридора, въ маленькой комнатѣ, передъ столикомъ съ двумя бутылками пива, сидитъ пожилой господинъ съ гладко-выбритымъ лицомъ, по которому въ немъ сразу можно узнать актера. По крошечному пространству между столикомъ и дверью прохаживается молодой человѣкъ, съ папироской въ рукѣ.
– Помилуйте, на выходныя роли, сорокъ рублей жалованья, – говоритъ онъ, нервно затягиваясь окуркомъ. – Развѣ я для этого сюда ѣхалъ? Я въ провинціи получалъ семьдесятъ пять рублей, такъ вѣдь тамъ дешевизна. Тамъ жизнь ничего не стоитъ: за три рубля въ недѣлю я имѣлъ комнату съ обѣдомъ. А тутъ трехъ рублей на день не хватаетъ. Или, напримѣръ, прачка принесла счетъ въ два съ полтиной: по четвертаку за крахмальную сорочку деретъ. А я сорочку долженъ каждый день мѣнять, у меня амплуа такое…
– Врешь, ты на вторыя роли, – произнесъ пожилой актеръ.
– Такъ что-жъ, что на вторыя? все-таки я любовникъ, – возразилъ молодой человѣкъ.
– Любовникъ, да не первый. Второму любовнику сорочка на два дня полагается.
– Нѣтъ, Афанасій Ивановичъ, я такъ не могу. Я актеръ съ гардеробомъ. У меня фракъ постоянный, собственный. У меня четыре перемѣны «фантази», да еще постороннихъ брюкъ двѣ пары. Съ такимъ гардеробомъ нельзя идти на сорокъ рублей. Мнѣ обзаведенье чего стоило,
– Обзаводила-то тебя купчиха Дарья Викуловна.
– И пускай такъ, а все-таки я обзаведенье-то сохранилъ. А вотъ вамъ, Афанасій Ивановичъ, енотовую шубу въ бенефисъ поднесли, а позвольте узнать, гдѣ она у васъ? У трактирщика Василія Ермолаевича на плечахъ, вотъ гдѣ.
– Ну, и что-жъ такое? Мнѣ иначе нельзя было: я тогда кончалъ. Еслибъ я не кончилъ тогда, мнѣ бы и въ Петербургъ не попасть: на полустанке застрялъ-бы. А какъ я тамъ кончилъ, такъ теперь хоть до Рождества могу работать.
– Да гдѣ работать-то? Много вы сыскали работы? Въ двухъ театрахъ отказъ получили.
– Опоздалъ. Кончалъ очень долго, оттого и опоздалъ. Комплекты заполнены, а иначе я теперь ужъ гремѣлъ-бы. Ты пойми: я комикъ-резонеръ. Это столбовое амплуа, не то что второй любовникъ.