— Были ли уведомлены родители о ее исчезновении?
— Ей было двадцать семь лет, и она не указала их контактные данные в бланке аренды.
— Кого она назначила поручителем?
— В деле об этом не сказано. Это дело длилось два года. (Он посмотрел на свои часы Timex.) Час назад ему звонил из аэропорта отец. Если только на скоростной автомагистрали не произошла крупная катастрофа, он должен был уже приехать.
Он прищурился, чтобы разобрать номер, написанный на обложке файла, и набрал его на своем мобильном телефоне.
— Мистер Джакомо? Лейтенант Стерджис. Я готов... Где? ИМЕЕТ
какой перекресток? Нет, сэр, вы находитесь на Литл-Санта-Монике, маленькой улице, которая начинается в Беверли-Хиллз... в трех милях к востоку отсюда... да, их две. Маленький и большой... Согласен, не очень...
Да, Лос-Анджелес иногда может быть странным... Просто развернитесь и направляйтесь на север в сторону Санта-Моники... Там ведутся строительные работы, но мы сможем проехать... Скоро увидимся, сэр.
Он повесил трубку.
— Бедный старик думает, что теряет ориентацию.
*
Двадцать минут спустя плотный черноволосый мужчина лет пятидесяти распахнул дверь ресторана, понюхал воздух и ринулся прямо к нам, словно хотел свести с нами счеты.
Короткие ноги, но длинные шаги. За чем он бежал?
На нем была коричневая твидовая спортивная куртка, которая подходила его телосложению, но была слишком мешковатой для остальной части тела, выцветшая синяя клетчатая рубашка, темно-синие брюки и строительные туфли с закрытыми носками.
Остатки рыжины в ее зачесанных назад черных волосах выдавали, что ее красили. Густая по бокам, но редкая на блестящем куполе черепа. У него был мощный подбородок с ямочкой, мясистый, приплюснутый нос. Когда он приблизился к нам, в его глазах было мрачное выражение. Он был не выше пяти футов ростом, но у него были сильные руки, пальцы, похожие на сосиски, и пучки черных волос на костяшках пальцев.
В левой руке он держал дешевый чемодан, а правую протянул нам.
— Лу Джакомо.
Он обратился ко мне. Я представился, не назвав себя доктором, и он быстро перешел к Майло.
— Лейтенант…
Он дал ему свой титул. Военный опыт или просто здравый смысл?
— Приятно познакомиться, мистер Джакомо. Ты поел ?
Он сморщил нос.
— У них есть пиво?
— Как хочешь, — ответил Майло, махнув рукой боссу.
— Budweiser, обычный, не светлый, — сказал Лу Джакомо.
Он снял пиджак и положил его на спинку стула, разворачивая лацканы и рукава, пока все не оказалось на месте. Из-под его клетчатой рубашки с короткими рукавами виднелись два предплечья, похожие на мускулистые, мохнатые дубинки. Он достал бумажник, вынул бледно-голубую визитку и протянул ее Майло, который, взглянув на нее, передал ее мне.
Луис А. Джакомо-младший
Ремонт мелкого электрооборудования
Вы их ломаете, мы их чиним
Красный гаечный ключ посередине. Адрес в Бэйсайде, Квинс, номер телефона.
Пиво Джакомо подали в высоком стакане, покрытом конденсатом. Он посмотрел на него, но пить не стал. Когда начальник ушел, он протер ободок стакана бумажным полотенцем, проверил результат и повторил операцию.
— Я ценю, что вы нашли время встретиться со мной, лейтенант. Есть новости о Тори?
— Нет, пока нет, сэр. Если бы ты рассказал мне все, что знаешь?
Руки мужчины сжались. Он обнаружил, что зубы были слишком белыми и ровными, чтобы быть чем-то иным, кроме как искусственными.
— Первое, что вам нужно знать: никто не искал Тори. Я звонил в полицию Лос-Анджелеса не знаю сколько раз, разговаривал с кучей разных людей и, наконец, дозвонился до детектива... парня по имени Мортенсен. Он мне ничего не сказал, но я продолжала звонить. Вскоре я ему надоел, и он дал мне понять, что Тори не является его приоритетом, а скорее его интересуют пропавшие шахтеры. Потом он мне даже не ответил. Я наконец сел в самолет, но к тому времени, как я добрался сюда, он уже вышел на пенсию и уехал в Орегон или куда-то еще. Я потерял терпение и спросил инспектора, к которому меня направили, что с ними не так? Неужели выписывание штрафов водителям важнее, чем забота о людях. Ему не нужно было мне отвечать.
Джакомо, нахмурившись, посмотрел на свое пиво.
— Иногда я теряю терпение, — продолжил он. Даже если это ничего не изменит.
Я мог бы быть самым милым парнем на свете, никто бы и пальцем не пошевелил, чтобы поискать Тори. Поэтому мне пришлось вернуться в Нью-Йорк и объяснить жене, что я возвращаюсь ни с чем. Она довела меня до нервного срыва.
Он постучал ногтем по стакану.
— Извините, — сказал Майло.
— Она преодолела это, — продолжил Джакомо. Врачи давали ей антидепрессанты, она ходила на консультации к психиатрам и все такое. Не считая остальных пятерых детей; ей пришлось об этом позаботиться. Последнему сегодня тринадцать, и он все еще дома. Самым лучшим было иметь работу. Это отвлекало его от постоянных мыслей о Тори.