Двадцати с небольшим, европеоидной расы, рост пять футов и шесть дюймов, вес пятьдесят восемь килограммов.
Джакомо, имя Тори. (Он произнес это по буквам.) Что-то среднее между блондином и шатеном.
Спасибо, старина.
Он повесил трубку и повернулся на стуле.
— Шестьдесят-семьдесят дней… и в духовку.
Вернувшись к телефону, он снова позвонил в PlayHouse, послушал несколько секунд и резко повесил трубку.
— В прошлый раз он просто раздался в пустоту. Там меня встретил хриплый женский голос. Следующий класс, что-то под названием
«Стихийная ассимиляция» состоится завтра вечером в девять часов.
— Вечернее занятие, как и планировалось, — сказал я. Хриплый голос, да?
— Представьте себе Лорен Бэколл, которая выздоравливает после простуды. Возможно, это сама миссис Дауд. Если она сама актриса, бархатистые голосовые связки могут пригодиться.
— Озвучивание — это хлеб насущный для безработных актеров.
Кстати, и преподавание тоже.
— Те, кто не умеют играть, — учителя?
— По этому принципу работают целые университеты.
Он начал смеяться.
— Ну что ж, посмотрим, что нам расскажут регистрационные записи об этой миссис Дауд с золотым голосом.
*
Согласно дате рождения, Норе Дауд было тридцать шесть лет; Ростом она была пять футов пять дюймов, весом пятьдесят килограммов, у нее были каштановые волосы и карие глаза. Всего один автомобиль — шестимесячный Range Rover MK III металлического цвета. Она жила на Маккадден-Плейс в Хэнкок-парке.
— Элитный район, — сказал он.
— Это довольно далеко от школы. Голливуд находится прямо напротив Мелроуз-парка Хэнкок-парка; Можно было бы подумать, что адрес в Голливуде привлечет больше начинающих звезд большого экрана.
— Аренда может быть дешевле. Или она владеет этим местом. Судя по ее адресу и кассовому аппарату, недостатка в деньгах у нее нет.
— Богатый дилетант, который делает это ради развлечения.
— Это не совсем редкая птица, — сказал он. Посмотрим, запоет ли этот.
*
Бульвар Уилшир был непроходим на Музейной миле из-за съемок фильма, и мы ждали с выключенным двигателем, не видя зрителей. Полдюжины крупногабаритных полуприцепов заблокировали территорию. Группа небольших, хаотично припаркованных автомобилей заблокировала одну полосу движения в восточном направлении. Целая армада операторов, звукорежиссеров, звукооператоров, ассистентов, отставных полицейских и зевак, состоящих в профсоюзе, смеялась, бездельничала и грабила шведский стол организатора питания. Мимо нас прошли двое крепких парней, каждый из которых нес складное директорское кресло. На обороте были написаны незнакомые мне имена.
Общественное пространство, реквизированное с обычной небрежностью. Автомобилисты, выехавшие на бульвар Уилшир, были недовольны, и на единственной оставшейся свободной полосе становилось все напряжённее. Мне удалось втиснуться на Детройт-стрит, повернуть направо на Шестую и пересечь Ла-Бреа. Таким образом, я вышел на Хайленд-авеню, на западной окраине Хэнкок-парка.
Еще один поворот, и я вышел на Маккадден-Плейс — широкую, тихую, солнечную улицу. Старинный «Мерседес» выехал с частной подъездной дороги. Няня везла малыша в хромированной коляске темно-синего цвета. Птицы порхали, приземлялись и щебетали в знак благодарности. Холодные ветры дули по городу два дня, но наконец-то выглянуло солнце.
Дом Норы находился примерно в ста ярдах к югу от Беверли. Большинство безупречно ухоженных домов в этом районе были построены в тюдоровском или испанском колониальном стиле и стояли среди ярких изумрудно-зеленых газонов.
[4]
Дом Дауда представлял собой одноэтажное здание в стиле «крафтсман» кремового цвета с темно-зеленой обшивкой.
Полная противоположность театральной школе, но, как и PlayHouse, окружена крытой верандой; Щедрые карнизы обеспечивали ему тень. Посреди невысокой стены, отделявшей его от тротуара, были открыты старые кованые ворота. Широкая мощеная камнем подъездная дорожка делила лужайку пополам, а сад также был благоустроен в 1950-х годах: по обеим сторонам участка росли стрелиции, камелии, азалии и пятиметровые живые изгороди из эвгении, а рядом с гаражом на две машины рос гигантский гималайский кедр.
Амбарные ворота для гаража. Дом Норы Дауд был в два раза больше ее школы, но даже человек, только что вышедший из комы, мог заметить связь.
— Вкус постоянный, — сказал я. Оазис стабильности в этом городе тумана и безумия.
— Мистер Голливуд, — ответил он. Тебе следует писать для Vanity.