Вот и все, царь Соломон.
—Соломон, грязная шея, грязные ребра.
Я потрогал бок и почувствовал толстую, жесткую повязку.
— Рику не нужно было меня оперировать? Ни малейшего, маленького, острого штриха дружбы?
— Не в этот раз, старина.
Он загораживал мне обзор. Я ему так и сказал, и он отступил в угол комнаты.
Я посмотрел на девушек. Мои девочки.
Вы оба такие серьезные! Может быть, я говорил недостаточно громко.
— Ни малейшего скальпеля дружбы?
Две милые и очаровательные попытки заставить друг друга улыбнуться.
Но я умирал!
— Это не цитата из Шекспира, — объяснил я. Моя спинальная дискография устала, это мягко сказано.
Робин что-то сказала Эллисон, или Эллисон Робин, но разобраться в этом было не так-то просто, девчачий тортик со сливками и ванилью, кто, черт возьми, сможет в этом разобраться...
— Тебе нужно поспать, — сказала Эллисон.
Казалось, она вот-вот заплачет.
Робин тоже.
Пришлось найти что-то другое.
— Но я вчера очень хорошо спала... девчонки!
— Тебе дали успокоительное, — сказал Робин. Вот, сейчас.
— Демерол, — добавила Эллисон. Позже вы можете принять Перкоцет.
— Почему они так со мной поступили? Я не наркоман, я не торчок, я не...
Робин встал и подошел к кровати. Эллисон последовала за ней, немного отставая.
Ах, все эти ароматы. Ого! Я сказал Майло:
— Надеюсь, ты носила Chanel. Подойди поближе, старик, и внеси свой вклад в обонятельный праздник.
Эллисон встретилась со мной взглядом. Она уже не смотрела на свою сумку... она держала ее в руке.
- Где вы были? Я спросил. Когда я вошел в ваш кабинет, вас нигде не было.
— Он запер меня в шкафу.
— Бедняжка, — сказал Робин.
— А я тогда? Я протестовал.
— Ты тоже, бедняжка.
Робин взяла руку Эллисон и сжала ее. Эллисон выглядела благодарной.
Все были грустны. Какая пустая трата энергии! Пора было вставать, одеваться, выпить апельсиновый сок и кофе, может быть, британский кекс и уходить оттуда... Где мои вещи? Я могла одеваться на глазах у всех, мы все были друзьями.
Должно быть, я сказал что-то в этом роде, возможно, с оттенком вульгарности, потому что обе мои девочки, мои хорошенькие девочки, выглядели возмущенными.
Робин глубоко вздохнула и похлопала меня по руке, той, которая не была подключена к капельнице. Эллисон хотела сделать то же самое, это было очевидно, может быть, я ей даже нравился таким образом, но что-то, засунутое мне в ладонь, остановило ее.
— Не волнуйся, ты тоже можешь погладить меня по руке.
Она повиновалась.
— Держи меня за руки, — приказал я. Оба. Все держатся за руки.
Они подчинились. Здорово, мои две красавицы. Я повернулся к Майло.
— Ты, старик, вообще ничего держать не умеешь.
— А, черт, тогда!
Я снова уснул.
36
Рик бы предпочел, чтобы я остался еще на одну ночь в больнице для наблюдения, но я сказал ему, что этого достаточно.
Он вложил в свои возражения весь свой медицинский авторитет, но ничего не мог поделать с упорством промышленных мощностей. Я вызвал такси, подписал разрешение на выезд и взял с собой подарочный набор обезболивающих, противовоспалительных средств и кортикостероидов, все это сопровождалось особенно мрачным списком противопоказаний.
Робин приходил ко мне немного раньше. Эллисон звонила мне, но с первого раза так и не перезвонила.
— Я хочу узнать ее получше, — сказала мне Робин. Она очаровательна.
— Женский заговор?
— Нет, она очень милая, вот и все.
— А вы говорили о погоде.
— Эгоцентричный! ответила она, взъерошив мне волосы. Я звонил тебе в среду, чтобы сказать, что возвращаюсь домой. С тобой все еще все в порядке?
- Да.
— Эллисон это прекрасно понимает.
— Я не знал, что нам нужно его разрешение.
— Она тебя обожает, — сказала Робин. Но я люблю тебя.
Понятия не имею, что она имела в виду. Но ко мне вернулось достаточно здравого смысла, чтобы не задавать этот вопрос.
— Я сказал ей, что она может спокойно приехать к тебе, но она предпочла бы дать нам обоим немного времени. Она чувствует себя ужасно из-за случившегося.
- За что ?
— Она говорит, что заманила тебя в засаду Хаузера.
— Он приставил нож к своему горлу, и не в переносном смысле. У нее на самом деле не было выбора. Я уверен, что Хаузеру пришлось провести собственное исследование, здесь и там. Узнав, что… что мы встречаемся. Это она
которая оказалась в опасности, потому что знала меня. Теперь моя очередь извиниться.
У меня на глазах выступили слезы. Что это значило? Робин вытер их для меня.
— Это не чья-то вина, Алекс. Очевидно, что этот парень неуравновешен.
—А теперь инвалид неуравновешенный человек. Интересно, когда полиция придет меня допрашивать?