«Таня сказала, что у нее нет отношений с мужчинами».
«А как насчет женщин? Бисексуальный треугольник может быть отвратительным, был один случай несколько лет назад во Флориде, женщина заставила свою подругу застрелить своего старика ради страховки».
«Пэтти сказала мне, что она асексуальна».
«Вы спрашивали ее о ее сексуальной ориентации?»
«Она подняла этот вопрос во время приема».
«Прием осуществлялся ребенком, так какое отношение имеет сексуальная жизнь матери?»
У меня не было ответа на этот вопрос.
Он спросил: «Алекс, каков был контекст?»
«Дала мне знать, что она не лесбиянка. Но не в оборонительной манере. А если говорить более конкретно, то это я. Потом она спросила меня, считаю ли я ее ненормальной».
«Так что она была встревожена тем, что ее считали лесбиянкой. То есть она, вероятно,
была лесбиянкой. То есть она могла делать то, о чем Таня не знала.
«Я думаю, это возможно».
«Люди, у которых есть секреты, делятся тем, что они хотят, чтобы знали другие, верно?
Если мы начнем раскапывать жизнь этой женщины, Таня может узнать то, чего она не хочет. Готова ли она к этому психологически?
«Если она убежит и начнет раскопки в одиночку, может быть хуже».
«Она бы это сделала?»
«Она решительная молодая женщина».
«Навязчивая? Рик сказал, что у Патти были наклонности в этом направлении. Ребенок начал подражать ей, и поэтому вы ее лечили?»
Я уставился на него. «Очень хорошо, Зигмунд».
«Все эти годы я впитывал твою мудрость, и что-то должно было передаться мне».
Он открыл дверцу машины. «Приготовьтесь к совершенно новому миру фальстартов и тупиков».
«Ваш оптимизм трогателен».
«Оптимизм — это отрицание для болванов без жизненного опыта».
«Что такое пессимизм?» — спросил я.
«Религия без Бога».
Он сел в машину, завел двигатель.
Я сказал: «Я только что подумал кое о чем. А как насчет Айзека Гомеса? Он составлял довольно хорошие базы данных».
«Мальчик-гений Петры... да, может, у него будет немного свободного времени. Голливуд прожил весь этот год без единого убийства. Если все будет так тихо, то, по слухам, Стю Бишоп взлетит до должности помощника начальника».
«Чем Петра занимается?»
«Я бы предположил, что это будет раскопка нераскрытых дел».
«Первый адрес Патти и Тани был в Голливуде», — сказал я. «Тогда было много убийств. Может быть, Петра захочет услышать об этом».
«Нераскрытая история, над которой она как раз работает? Разве это не было бы мило для сценария? Конечно, позвоните ей. Поговорите также с доктором Гомесом, если Петра не против».
«Будет сделано, босс».
«Продолжай в том же духе, помощник, и, возможно, ты добьешься успеха».
Я поехал по Лорел-Каньону на юг, в город, воспользовался красным светом на перекрестке Кресент-Хайтс и Сансет, чтобы позвонить в Голливудский отдел, и попросил детектива Коннора.
«Ее нет», — сказал гражданский служащий.
«Айзек Гомес все еще там работает?»
"ВОЗ?"
«Аспирант-стажер», — сказал я. «Он проводил исследования по...»
«В списке нет», — сказал клерк.
«Не могли бы вы соединить меня с голосовой почтой детектива Коннора?»
«Голосовая почта не работает».
«У вас есть другой номер для нее?»
"Нет."
Я поехал на восток. На углу Фуллер и Сансет группа туристов нордического вида рискнула совершить спринт по пешеходному переходу и чуть не была раздавлена Suburban. Наивные европейцы, воображающие, что Лос-Анджелес — настоящий город, а ходьба — законна. Я слышал смех Майло.
По мере приближения к Ла-Бреа застройка продолжала наступать: крупные торговые точки, торговые центры и сетевые рестораны охватывали кварталы, которые раньше были
когда-то здесь размещались мотели с почасовой оплатой и дворцы трупного яда.
Некоторые вещи никогда не меняются: проститутки обоих основных полов и несколько тех, которые не могли быть определены, работали на улице с энтузиазмом. Мои глаза, должно быть, были беспокойными, потому что несколько из них помахали мне.
Двигаясь на север к Голливудскому бульвару и поворачивая направо, я проехал мимо Китайского театра, театра Кодак, туристических ловушек, пытающихся подкрепиться переполнением, продолжил путь к Чероки-авеню. Сразу за суетой бульвара расположились несколько закрытых на замок клубов, подлых и грустных, какими становятся ночные заведения днем. На обочине был свален мусор, а тротуар был завален птичьим пометом.