Она нахмурилась. «Куда переехала Пэтти? Ко мне никто не обращался за рекомендацией».
«Калвер-Сити», — сказал Майло.
«Ой», — сказал Уитбред. «Это немного унижение». Ее взгляд метнулся к точке за его плечом.
Черный «Хаммер» подъехал к обочине. Уайтбрид помахала рукой. Положила мне руку на плечо. «Мой сын здесь — что-нибудь еще, детектив?»
«Нет, мэм».
«Ну что ж, приятно было пообщаться». Она подтолкнула меня локтем, улыбнулась Майло. «Если в какой-то момент вам будет позволено рассказать гражданскому лицу какие-нибудь пикантные подробности, пожалуйста, вспомните обо мне».
«Сделаю», — сказал он. «Спасибо за уделенное время».
Проскочив мимо нас на красных каблуках, она поспешила к «Хаммеру» и постучала в пассажирское окно. Стекло было тонировано в черный цвет. Так же, как и решетка радиатора и диски.
Когда мы тронулись с места, дверь водителя открылась, и из машины вышел огромный молодой чернокожий мужчина в медно-красных спортивных штанах и соответствующих кроссовках. Ему было лет двадцать пять, бритая голова, подстриженные бритвой усы и козлиная бородка.
«Это ее ребенок?» — сказал Майло. «Я люблю этот город».
«Всегда сюрпризы», — сказал я.
«Вздремни, и твой почтовый индекс изменится».
Мэри Уитбред помахала нам рукой.
Великан сделал то же самое, но его сердце не лежало к этому.
ГЛАВА
11
« Это другое», — сказал Майло.
Мы стояли около мертвого фонтана, который был центром двора бунгало на бульваре Калвер. Чаша была треснутой, покрытой коркой мертвых жуков, заляпанной неопределенно органическими пятнами. Сломанный игрушечный грузовик лежал на боку. Когда мы ступили на территорию, дети, игравшие в грязи, разбежались, как зяблики.
Никаких колокольчиков на деформированных дверях юнитов. Стук Майло вызвал недоуменные взгляды, бормотание отрицаний на испанском языке. То, что мы могли видеть в юнитах
Интерьер был тусклым и обшарпанным. Затхлое, угрюмое единообразие кричало о мимолетности.
«Я могу попытаться выяснить, кто владел этой собственностью тогда, но это ни к чему не приведет». Его ботинок толкнул фонтан. «Пэтти не спрашивала у Болтливой Мэри рекомендаций, потому что ей они не нужны были для этой свалки».
Я сказал: «В этом, возможно, и был смысл».
"Что ты имеешь в виду?"
«Она решила не привлекать к себе внимания».
«Деньги не были мотивом? Испугалась чего-то, что принесет незаконная торговля? Я не знаю, Алекс. Если она бежала, зачем оставаться в городе и сохранять ту же работу?»
«Я думала о чувстве вины, а не страха», — сказала я. «Бегство от себя».
«Предполагаемая «ужасная вещь»?»
«Снижение уровня жизни могло бы показаться некоторым искуплением».
«Наказывает себя», — сказал он. «Не заботясь о том, что Таня будет наказана в процессе?»
«Таня сказала, что ей все равно».
«Таня похожа на ребенка, который мог бы так сказать».
«Она делает вид, что хорошо выглядит», — сказал я. «Но дети гибкие. Главное — это отношения между ней и ее матерью».
«А теперь она одна».
Мы пошли к машине. Я сказал: «Может быть, переезд сюда действительно был связан с экономией денег».
«Невиновен, пока не доказано обратное? Конечно, почему бы и нет. Теперь, когда у нас был бесполезный урок географии, что дальше?»
«Может, нам стоит сузить географию. Если бы что-то случилось на Четвертой улице, Болтливая Мэри бы это запомнила, так что давайте пока отложим это в сторону».
«Если только Болтливая Мэри не хотела, чтобы окрестности были запятнаны историями о насилии».
«Я предполагаю, что ей все еще нравится говорить о сочном преступлении. Я согласен, что убийство на Джун-стрит вряд ли будет иметь отношение к делу, и единственное необычное событие, которое действительно произошло в особняке — если это можно так назвать — это смерть полковника Бедарда, находившегося под присмотром Пэтти».
«Ничего необычного — он был старым». Он потер лицо, словно умывался без воды.
«Что?» — спросил я.
«Если вы хотите, чтобы я проявил креативность, я смогу это сделать».
"Действуй."
«Старик, страдающий, сострадательный человек, мог подумать, что они оказывают ему услугу, помогая процессу».
«Эвтаназия?»
«Я же говорил, что это креативно».
«Если бы у Патти была склонность играть роль Бога, разве Рик не знал бы об этом?»
«Скорая помощь — это одно, Алекс. Люди приходят туда , чтобы их спасли. Но смотреть, как какой-то немощный старик чахнет? Это может затронуть струны души — даже струны души хорошего человека. Ничего преднамеренного, она не была преступницей.