Еще один взгляд на часы: «Прошло четыре минуты».
Петра сказала: «Можем ли мы начать?»
Уонамейкер отошел. Фортуно ковырялся в носу.
Стульев не было видно, поэтому мы встали перед ним. Его веселая улыбка была омрачена зеленоватой тюремной бледностью. Его белые волосы были тонкими, зачесаны назад и завивались за ушами. Тщедушный, рябой подбородок, нос-картошкой, расшитый цветами джина. Косые, гиперактивные глаза цвета сигарного пепла были оттянуты вниз мешочками кожи. Он снова поиграл носом, потер указательный палец о большой.
Еще одна ленивая улыбка, неуклюжая и ящерообразная. Потомство от спаривания человека и игуаны.
Петра сказала: "Мистер Фортуно, мы здесь по поводу Петерсона Уитбреда, он же Блез Де Пейн. Пожалуйста, расскажите нам все, что вы о нем знаете".
«Кто сказал, что я осознаю что-либо?» — сказал Фортуно. Ровная, среднезападная интонация. Намек на ударение на «осознающий». Как будто он только что запомнил это слово.
«Вы рекомендовали его для аренды дома на Ориол Драйв».
«Когда это было?»
«Незадолго до того, как ты попал в тюрьму».
«Боже, мой разум, должно быть, ускользает», — Фортуно указал на коробку с пиццей.
«Возможно, слишком много углеводов».
Петра повернулась к Уонамейкеру.
Он сказал: «Нефедеральные вопросы не подпадают под действие правил соответствия».
«Это значит», — сказал Майло, — «что он может дергать нас, пока ты засекаешь время».
Фортуно сказал: «Не дай Бог».
Петра сказала: «Если ты собираешься отказаться от сотрудничества, Марио, дай нам знать прямо сейчас».
сейчас же и мы уйдем отсюда».
Фортуно напрягся. Выдавил улыбку. «Феминистка».
Петра повернулась. Мы последовали за ней.
Когда она подошла к двери, Фортуно сказал: «Полегче. Бесплатного обеда не бывает».
Майло сказал: «Это говорит человек, который получает работу няни в четырехзвездочном отеле».
Уэсли Уонамейкер нахмурился.
Фортуно сказал: «Не волнуйтесь, мисс Pro-Choice. Я не хочу еды, только amuse-bouche — это «hors d'oeuvre» по-французски. И я не говорю о The Ivy, Le Dome или месте Ганса Рокенвагнера, я люблю это место».
Уонамейкер сказал: «Опять еда? Мы это уже проходили. Наш бюджет суточных заранее установлен, и никто, кроме ФБР, не имеет права...»
«Я не говорю о кухне, мистер Буквальный ». Нам: «Эти ребята понятия не имеют о метафорах и сравнениях».
«Я специалист по английскому языку», — сказал Майло.
«Журналистика», — сказал Фортуно. «Городской колледж Чикаго, проучился год, пока все это вероломство и ложь не добрались до меня».
Петра коснулась дверной ручки.
Фортуно сказал: «Я раздавлен. Ты только что приехал».
Она повернула ручку и высунула ногу в коридор, когда Фортуно сказал: «Позвольте мне поговорить с психоаналитиком».
С. А. Уонамейкер сказал: «Дверь должна оставаться закрытой все время».
Петра сказала: «Никаких индивидуальных интервью, Марио».
«О, боже, еще один буквальный», — сказал Фортуно. «Что это, все эти телевизоры, видеоигры и микроволновки в мозгу, никто больше не читает классику?» Он помахал рукой. «Возвращайся, дорогая, не позволяй мне тебя злить, я действительно общительный человек».
«Пластик и автоматы в вашем офисе — это общительно?»
Спецагент Уонамейкер сказал: «Эта тема не подлежит обсуждению, офицер».
Арест Фортуно уже несколько недель освещался в газетах.
«Закройте дверь, офицер».
Петра подчинилась, бросив на Фортуно долгий мрачный взгляд.
Фортуно сказал: «У тебя прекрасные, тающие глаза. Без обид, я добродушный, а не развратный. Я пытаюсь донести, что, возможно, смогу предложить тебе некоторое удовлетворение в отношении твоего предмета. Но психоаналитик — это тот, кто может сделать меня счастливым».
Уонамейкер сказал: «Прошло девять минут».
Петра проигнорировала его и подошла ближе к Фортуно. «Вы, возможно, можете нам помочь?»
«Давайте повысим до «вероятно».
«Чего вы хотите от доктора Делавэра?»
«Подойди поближе, дорогая», — сказал Фортуно. «От разговоров так далеко у меня болит горло. Все эти искусственные охладители в системе кондиционирования воздуха высушивают носовые пазухи, они не позволяют мне открыть окно. Или занавески, я живу как суслик».
Уонамейкер сказал: «Все равно темно. Перестань жаловаться».
Петра спросила: «Откуда я знаю, что вы сможете нам помочь?»
Фортуно сказал: «Как вам такое: человек, о котором идет речь, — бездарный панк-подросток, который крадет чужие песни и склеивает их в то, что в народе называют «миксами»?»
Мы втроем вернулись на прежние позиции, лицом к дивану.
Фортуно сказал: «Доктор Александр Делавэр, у вас есть репутация на улице, потому что вы помогаете детям. Тревоги, фобии — мне нравится статья, которую вы опубликовали о проблемах со сном.