– А что вы намеревались сделать?
– Разве это не очевидно, лейтенант? Я хотел преподать ей урок. Даже сумасшедшим нельзя переступать черту.
– Урок гражданской ответственности для больной шизофренией, – сказал я.
– Вы не пострадали от ее безумия, доктор. Но убийство?.. Мне никто ничего не говорил про убийство. Поэтому позвольте заявить: я сожалею, что так случилось. Да, она была сумасшедшей и вела себя оскорбительно, но я, конечно, не желал ее смерти.
– Кто вам сообщил, что она покинула город?
– Суд проинформировал меня, что ее не могут найти. Я предположил, что она бежала.
– Выучила свой урок и уехала, – съязвил Майло.
– Очевидно, вы не понимаете, в каком положении я из-за нее оказался. Поставьте себя на мое место: совершенно незнакомая женщина с нарушенной психикой по необъяснимым причинам патологически ненавидит вас. Всякий раз, завидев вас, она подходит и нависает над вами, когда вы просто собираетесь пообедать. Она разглагольствует, несет какой-то бред, потрясает кулаками и вообще ведет себя угрожающе. Все из-за того, что как-то раз она попросила у вас милостыню, а вы имели неосторожность отказать ей. Дошло до того, что я оглядывался по сторонам каждый раз, выходя на набережную за кофе, ланчем или чем-нибудь еще. У меня не оставалось выбора, кроме как попробовать от нее отделаться.
– Вы стали жертвой неосознанного правонарушения, – подытожил я.
– Что делать, раз система прогнила… Поэтому я решил, что гражданский иск заложит хоть какое-то основание в этом деле. Или она, может быть, занервничает и оставит меня в покое.
– Чтобы засудить ее, вы должны были вручать ей документы, – сказал я. – Как вы с этим справились?
– Что вы хотите сказать?
– Я подумал, что такую, как она, довольно трудно поймать.
У Феллингера отвисла челюсть.
– Господи! Теперь я вижу, к чему вы ведете… Дерьмо.
– Сэр? – подал голос Майло.
– Где ее убили, лейтенант?
– В парке в Санта-Монике.
– Нет, нет, нет. Не могу в это поверить. – Феллингер налил себе двойную порцию, проглотил, прижал ладонь к груди. Цвет лица у него совсем испортился – оно покрылось бледными и багровыми пятнами.
– Вы в порядке, сэр? – спросил Майло.
– Нет, не в порядке. Проклятие, это уж слишком… – Он тяжело дышал, прижимая ладони к вискам. – Это безумие, не иначе.
– Что именно, сэр?
Феллингер взглянул на меня.
– Вы правы, ее уведомление оказалось неимоверно хлопотным делом. Мне пришлось потратиться на профессиональных сыщиков, включая окружных маршалов. И никому не удалось разыскать ее. Я выплеснул свое раздражение в присутствие Дженса. Он сказал: «Не проблема, мистер Ф., я об этом позабочусь». Несколько дней спустя доложил мне, что вручил повестку. Я спросил, как он справился, и Дженс объяснил, что следил за набережной, пока не заметил ее, но вместо того, чтобы остановить, продолжил наблюдение. В конце концов она села в автобус, и он тоже сел. Вышла она в парке Санта-Моника.
Феллингер вытер пот со лба.
– Он очень гордился собой. Рассказал, как зашел в ближайший винный магазин, купил бутылку портвейна объемом в сорок унций и прилепил к ней бумаги. Взяв наживку, она и получила уведомление. – Он покачал головой. – Я поблагодарил его. А теперь она убита… Боже мой. Когда ее убили?
– Пару месяцев назад, – сказал я.
– Господи, только не говорите, что эта женщина умерла из-за того, что какой-то психопат неправильно истолковал мои намерения.
– Нет смысла винить себя, если только вы не были заинтересованы в смерти Бранд.
– Конечно, не был! Все, чего я хотел, – чтобы ей вручили документ.
– Значит, возможно, что Уильямс – всего лишь парень, который оказывает услуги начальству.
– А теперь он ненавидит меня за то, что я его уволил, – сказал Феллингер. – Получается, он наказывает меня, похищая Мерри? Вы не могли бы начать его розыск вместо этих расспросов?
– Мы попробуем, сэр.
– Звучит не очень-то ободряюще.
Майло вышел из кабинета. Я последовал за ним.
* * *
Мы встретились снова уже у него в офисе. По пути я звонил и отправлял сообщения Дариусу Клефферу. Пока что он не отвечал. Майло сгреб бумаги со своего стола, в том числе рекламные листки ресторанов, расположенных возле станции.
– Еда. Раньше я думал, что мне такая нравится.
Он пробил Джона Дженсена Уильямса через Национальный криминалистический информационный центр, нашел обвинение в избиении в Нью-Йорке и в вуайеризме в Нью-Хейвене, когда Уильямс был восемнадцатилетним первокурсником Йеля. Его поймали за подглядыванием за студентками через окна спальни, он получил условный срок и был отчислен. Дело с избиением – пощечина повару в ресторане Мидтауна – прекратили за недостаточностью улик.