Она подмигнула. «Я не могла рассказать ему о своей юности. Хотя она была довольно безобидной по сравнению с Мединой и Конни».
«Могу ли я назвать вам несколько имен? Кого Медина могла знать?»
«Если это короткий список, я бы действительно хотел сделать покупки».
Никакой реакции на кого-либо из жертв. Когда я сказал: «Джеффри Дюгонг», она сказала: «Это настоящее имя».
«Он художник, которого представляет Медина. Родился Джеффри Дауд».
Тишина.
«Эмми?»
«Это брат Медины. Сводный брат. Как я уже сказал, ее отец был хиппи, у него был ребенок от другой женщины, когда он был женат на матери Медины. Джефф замешан во всем этом? Думаю, это не должно меня удивлять. Он всегда был немного взвинченным».
"Как же так?"
«Раздражительный, легко отвлекающийся, нервный. Он теперь в жизни Медины?»
«Это удивительно?»
«У них, похоже, никогда не было особых отношений, доктор. По крайней мере, в те несколько раз, когда я видел их вместе».
Она наклонилась вперед. «Она называла его «папиным маленьким ублюдком».
«Она возненавидела его».
«Возможно, эта интрижка стала причиной развода ее родителей. Я не могу сказать наверняка, но когда я заговорил об этом один раз, она разозлилась».
Я сказал: «Гнев всегда был проблемой для Медины».
Она уставилась на меня. «Почему я чувствую, что нахожусь на терапии? Да, она могла бы дойти от нуля до шестидесяти таким образом». Щелкнув пальцами. «Так она что-то сделала. Какой позор, я надеялась, что этот опыт изменит ее. Вы, должно быть, думаете, что я странная. Двое друзей, которые оказались в тюрьме. Но у меня были и другие друзья, мои академические сокурсники».
Она рассмеялась. «Это прозвучало как защита, не так ли?» Она встала.
«Мне действительно нужно купить эти продукты. Беременные женщины нагоняют голод».
Я проводил ее до машины. Она попыталась шагнуть вперед, не смогла, решила проигнорировать меня. Не хотела обидеть. Может, это спасло ей жизнь.
Когда мы поднялись на вершину холма, я сказал: «Спасибо, что поговорили со мной».
«Я не уверен, что ты на самом деле из этого вынес. И, честно говоря, я не хочу знать подробности. В чем смысл?»
OceanofPDF.com
ГЛАВА
34
Когда она уехала, я позвонил Майло.
Прямой доступ к голосовой почте на работе и дома.
Я сказал: «Узнал кое-что интересное об Окаше» и ушел оттуда.
—
Робин была на кухне, с волосами, вымотанными полотенцем, в японском халате и читая журнал Cook's . Бланш потянулась в нескольких футах от нее, занимаясь вяленым мясом. Они оба подняли глаза и улыбнулись. Робин встала, принесла из холодильника пару тарелок и две бутылки Grolsch, поставила их на стол.
Сэндвичи с индейкой, картофельный салат, греческие оливки, дольки яблок.
Я сказал: «Впечатляющие остатки».
«Легко, когда начинаешь с хорошего. Ну, как монахини?»
«Одна монахиня, приятный человек».
Я пересказал то, что мне рассказала Эмелин Бомонт.
Она сказала: «Двое теряют свободу, а оставшийся выбирает самоограничение».
«Интересный взгляд на это». Я открыл бутылки.
Робин сказала: «Теперь ты знаешь, что эта женщина способна на рассчитанное насилие и у нее есть брат, у которого проблемы с гневом. Должно быть, это была какая-то семья».
—
Мы убирали со стола, когда позвонил Майло.
Он сказал: «Вы никогда не поверите, кого я собрал в комнате для допросов».
«Окаш».
«Ее брат».
«Дюгонь».
Пауза. «Вот моя изюминка. Как, черт возьми, ты это узнал?»
«Я оставил вам сообщение с объяснением».
«Видел, но пока не читал. Слишком занят с Джеффри. У тебя есть время заскочить?»
Я посмотрел на Робин.
Она сказала: «Он придет? Конечно, я сделаю еще сэндвичей».
«Он хочет, чтобы я был на станции. Пришел разгневанный брат».
«Тогда, полагаю, тебе придется уйти. Гражданский долг и все такое».
«Я могу сказать ему нет».
Она погладила меня по щеке. «Отрицание — не твоя сильная сторона, дорогой».
—
Майло поместил Джеффри Дюгона в комнату, которую он редко использовал, потому что она примыкала к небольшой зоне наблюдения с односторонним зеркалом, а ему не нравилось, когда за ним наблюдали. Дюгонг был на ногах, расхаживая. Серая сумка на колесиках и зеленая дорожная сумка стояли в углу.
Сводный брат Медины Окаша был одет в черную кожаную куртку, красную футболку, черные джинсы, оранжевые кроссовки. Татуировки вылезали из-под его манжет и плющом покрывали шею. Кольца, сдавливавшие его бороду, исчезли, оставив грубый веер темных волос, достигавший его грудных мышц.
Его круги были медленными, согнувшись, он тащился по стенам комнаты. Унылый, никакой злости, которую мы видели в галерее. Моложе Медины Окаша, но выглядел старше.