«Нет, никаких обсуждений», — сказал Свенсон. «Он говорит, я слушаю. Идеально, чем меньше обо мне кто-то знает, тем лучше. Так он был гангстером, да? А теперь его ребенок учится в Гарварде или где-то еще». Он усмехнулся.
Майло сказал: «Не уверен, какое место он занимал в банде, просто знаю, что он к ней принадлежал.
Кто-нибудь из друзей из тех времен когда-нибудь появлялся?
«Здесь? Не думаю, амиго. Появляются только горничная, садовник, учитель скрипки и репетитор». Широкая улыбка. «Ах да, иногда жена».
—
Мы прошли в гостиную, где Майло подошел к Джеральду Бойкинсу и осторожно прикоснулся к рукаву рубашки.
Глаза Бойкинса медленно открылись, словно их открывали моторизованные ставни.
Когда они рассеялись, его голова откинулась назад, и он поднял оба кулака.
Майло сказал: «Извините, что разбудил вас, сэр», — и показал свой значок.
Глаза Бойкинса оставались горячими, но руки опустились. Его губы мрачно сжались, когда он вырвал наушники из ушей. «Полиция? В чем проблема?»
«Нет проблем, сэр. Мы расследуем дело и задаемся вопросом...»
«Какое дело? Я не знаю ни о каких делах? Что происходит ? » Бойкинс приподнялся со стула, опустился обратно, выглядя измученным.
Несмотря на всю его злость, его протест был негромким. Крупный, мясистый мужчина с тихим, почти мальчишеским голосом.
Он посмотрел на Уолта Свенсона. «Ты просто впустил их?»
«Я не думал, что ты будешь против...»
Губы Бойкинса презрительно скривились. «Ты не думал».
«В связи с нашими предыдущими обсуждениями, сэр», — сказал Свенсон. «То, что вы всегда говорите о поддержке правоохранительных органов».
Джеральд Бойкинс уставился на него. «Это не значит, что кто-то может просто так сюда зайти».
«Извините, сэр. Мне попросить их уйти?»
«Нет, нет, просто вернитесь на улицу и сделайте свою работу».
«Да, сэр».
Свонсон повернулся и ушел. Скрывая улыбку на своем лице от Бойкинса, но убедившись, что мы ее увидели.
Детали меняются, но то, что наверху-внизу, никогда не умирает.
—
Когда дверь с шипением захлопнулась, Бойкинс сказал: «Давайте сделаем это быстро. Я слушаю отличную музыку. Хотите угадать что?»
Майло сказал: «Понятия не имею».
«Чушь», — сказал Бойкинс. «Вы копы, так что вы обо мне знаете, а даже если бы и не знали, то увидели бы цвет моей кожи и предположили бы, что это хип-хоп. Или какая-нибудь другая джангл -музыка».
Мы ничего не сказали.
«Не то чтобы это имело значение, — сказал Бойкинс, — но это Бах. Сюиты для виолончели».
О которых вы, вероятно, никогда не слышали, но их шесть, а я только в середине третьего».
Я спросил: «Сарабанда или бурре?»
У Бойкинса отвисла челюсть. Улыбка была холодной. «Посмотрите на это, полицейский с культурой».
«Эти сюиты тоже входят в число моих любимых». Когда я чувствовал себя неловко, я пробовал играть их на гитаре.
«Я не говорил, что они мои любимые », — отрезал Бойкинс. «Не пытайся...
не знаю, почему я вообще тебя терплю ».
Майло сказал: «Еще раз, сэр, извините за прерывание».
Бойкинс пренебрежительно отмахнулся.
Майло достал увеличенное изображение фотографии Пола О'Брайена из DMV.
Джеральд Бойкинс спросил: «А что с ним?»
«Ты его знаешь?»
«Я знаю это лицо, потому что я хорошо разбираюсь в лицах. Он выполнял для меня кое-какую работу по обеспечению безопасности. Не помню его имени, только лицо. Возможно, я никогда не знал его имени. Зачем вы мне это показываете?»
Он дурачился с наушником.
Майло сказал: «Его убили».
Никакого движения от Бойкинса. «Какое это имеет отношение ко мне?»
«Мы собираем данные от прошлых работодателей».
«Как, черт возьми, это привело тебя ко мне?»
Майло сказал: «Извините, я не могу об этом говорить».
«Конечно, вы не можете», — сказал Бойкинс, поворачиваясь к нам лицом. «Вы приходите сюда и ведете себя как гестапо, пока я отдыхаю, но вы не можете сказать мне ни слова.
— вопрос о том, почему. В прекрасной стране мы живем.
«Сэр, мы просто ищем информацию о мистере О'Брайене».
«О'Брайен... ирландец, да? Понятия не имею о нем или его племени или о чем-либо еще, кроме того, что он сделал для меня какую-то работу с дверью, много людей работают на меня. Раньше.
Когда я работал. Теперь можешь уйти?
«Еще несколько вопросов, пожалуйста? Когда мистер О'Брайен работал у вас?»
«Он не был моим сотрудником», — сказал Бойкинс. «Мы нанимаем фрилансеров по работе. Нанятые. Прошедшее время».
«Нанять их для...»
"События."
«Поэтому понятия не имею, когда был нанят мистер О'Брайен».
«Теперь я календарь?»
«Когда вы в последний раз проводили мероприятие?»
«Не… полтора года. Но если вы спрашиваете меня, когда он работал с дверью, то понятия не имею. Может быть, тогда, два, три. Я просто помню его лицо, потому что так работает мой разум. С лицами я — камера. Лица и числа — это мое. У моей дочери дар к числам. Она их любит, она может пойти куда угодно».