Матросы отдали друг другу честь, и первый из них ушел, не сбиваясь с шага.
«Сюда», — сказал тот, что за кафедрой. Молодой, с подстриженными волосами и мягким лицом, полным прыщей. Он провел нас к двери без таблички. Табличка, висящая на ручке, гласила, что капитан Юинг зарезервировал комнату.
Внутри был один длинный стол под кованой медной люстрой и двадцать ярко-синих стульев. Портрет президента с неловкой улыбкой приветствовал нас из-за кресла-шефа. Три стены из дерева, одна из которых была занавешена синими шторами.
Пришел новый моряк и принял наш заказ на коктейль. Напитки принесли два разных человека.
Кридман отпил мартини и облизнул губы. «Приятный и сухой. Почему мы не можем получить такой вермут в деревне, Билл?»
Морленд уставился на свой томатный сок и пожал плечами.
«Я попросил Trading Post достать мне что-нибудь сухое и итальянское», — сказал Кридман. «Прошел месяц, и в итоге я получил какое-то пойло из Малайзии».
"Жалость."
«Зайдите в любой магазин беспошлинной торговли в самом глухомани, и у них есть все, от Chivas до Stoli, так в чем же проблема заполнить здесь заказ? Как будто они хотят сделать все неправильно».
«Это тема твоей книги?» — спросила Пэм. «Некомпетентные островитяне?»
Кридман улыбнулся ей за бокалом. «Если тебе так интересна моя книга, может, нам стоит встретиться и обсудить ее. Конечно, если у тебя останутся силы после плавания».
Морленд подошел к синим шторам и раздвинул их.
«Тот же вид», — сказал он. «Аэродром. Зачем они сделали здесь окно, я никогда не узнаю».
«Может быть, им нравится смотреть, как взлетают самолеты, папа», — сказала Пэм.
Морленд снова пожал плечами.
«Как долго вы с мамой здесь живете?»
«Два года».
Вошли трое мужчин. Двое были в офицерской форме: первый был лет пятидесяти, высокий и плотный, с грубой красной кожей и стальными очками; другой был еще выше, на десять лет моложе, с длинным, смуглым, резиновым лицом и беспокойными руками.
Мужчина между ними был в красивом легком сером костюме из саржи, который был на десять фунтов меньше его двухсот. Шести футов ростом, с широкими плечами и узкими бедрами, с квадратным лицом, бычьими чертами, узким ртом, загаром фермера. Его рубашка была из мягкого голубого сукна с воротником-булавкой,
его фуляр был серебристо-винного шелка. Волосы были густыми и черными сверху, виски — белоснежными. Контраст был почти искусственным, таким же драматичным в реальной жизни, как и по телевизору.
Он выглядел как сенатор, каким его представляют себе Голливуд, но Голливуд не имел никакого отношения к тому, чтобы он им стал, если верить газетам и журналам.
История была хорошей: Николас Хоффман, родившийся у молодой вдовы в бедствующем лагере лесозаготовителей в Орегоне, обучался дома до пятнадцати лет, пока не солгал о своем возрасте и не поступил на флот. К концу Корейской войны он был отмеченным наградами героем, который отдал армии еще пятнадцать лет безупречной службы, прежде чем заняться бизнесом в сфере недвижимости, заработав свой первый миллион к сорока годам и успешно баллотируясь в Сенат в сорок три года. Его доктриной было избегание крайностей; кто-то окрестил его Мистером Серединой Дороги, и это прижилось. Истинно верующие с обеих сторон пытались использовать это против него. Избиратели их игнорировали, и Хоффман уже давно вступил в свой третий срок после гонки без конкурентов.
«Билл!» — сказал он, вырываясь вперед среди офицеров и протягивая мясистую руку.
«Сенатор», — тихо сказал Морленд.
«О, Иисусе!» — взревел Хоффман. «Хватит нести чушь! Как дела , мужик?»
Он схватил Морленда за руку и пожал ей. Морленд остался бесстрастным. Хоффман повернулся к Пэм. «Вы, должно быть, доктор Морленд, младший.
Господи, в последний раз, когда я тебя видел, ты была в подгузниках». Он отпустил ее отца и коротко коснулся ее пальцев. «Ты врач ?»
Она кивнула.
"Великолепный."
Кридман протянул руку и представился.
«А, пресса», — сказал Хоффман. «Капитан Юинг сказал мне, что вы здесь, поэтому я сказал: пригласите его, покажите ему открытое правительство в действии, иначе он что-нибудь придумает. На задании?»
«Пишу книгу».
«На чем?»
«Документальный роман».
«А, отлично».
«Что привело вас сюда, сенатор?»
«Поездка для ознакомления. Не из тех солнечных и веселых пирушек. Настоящая работа.
Сокращение. Оценка военных объектов».
Расстегнув пиджак, он похлопал себя по животу. У него был небольшой, твердый живот, который портной хорошо замаскировал.
«А вы, должно быть, врачи из Калифорнии», — он протянул руку.
«Ник Хоффман».
«Доктор Делавэр — психолог», — сказал Робин. «Я создаю музыкальные инструменты».