Хоффман постучал вилкой по тарелке.
«При всем уважении, — сказал он очень тихо, — это звучит немного патерналистски».
«Это реалистично ».
Пэм коснулась его руки. Он освободил ее и сказал: «Местные беспорядки».
звучит как какое-то восстание. Это было ничто, Ник. Тривиально.
Губы Юинга были настолько плотно сжаты, что казались зашитыми.
«Проверить второе блюдо, сэр?» — спросил Зондервейн.
Юинг кивнул ему, словно лезвие гильотины.
«На самом деле, все не так просто», — сказал Кридман. «Произошло убийство. Девушку изнасиловали и оставили изрезанной на пляже. Местные жители были уверены, что это сделал моряк, и приезжали сюда, чтобы выразить протест».
«О?» — сказал Хоффман. «Есть ли доказательства, что за это отвечал моряк?»
«Никаких, сэр», — слишком громко сказал Юинг. «Здесь любят слухи.
Местные жители напились и попытались штурмовать...
«Не выставляйте это как мятеж», — сказал Морленд. «У людей были основания для подозрений».
«О?» — сказал Хоффман.
«Ты ведь наверняка помнишь людей, Ник. Насколько они ненасильственные. А жертва общалась с моряками».
«Сообщались». Хоффман улыбнулся, сложил пальцы вместе и оглядел их. «Я знал этих людей тридцать лет назад, Билл. Я не верю, что моряки склонны быть убийцами».
Морленд уставился на него.
Юинг был почти пунцовым. «Мы были обеспокоены тем, что ситуация выйдет из-под контроля. Мы по-прежнему считаем, что беспокойство было оправданным, учитывая факты и гипотезы. Приказ поступил от Тихоокеанского командования».
«Чепуха», — сказал Морленд. «Факты таковы, что мы — колониальная держава, и это та же старая схема: островитяне живут по прихоти западных людей, а потом их бросают. Это предательство. Еще один пример злоупотребления доверием».
Хоффман не двинулся с места. Затем он вытащил что-то из зубов и съел еще один кубик льда.
«Предательство», — повторил Морленд.
Хоффман, казалось, думал об этом. Наконец, он сказал: «Ты знаешь, что Арук занимает особое место в моем сердце, Билл. После войны мне нужен был мир, красота и что-то нетронутое». Нам: «Кто-нибудь скажет вам, что в войне есть что-то славное, так высоко засунул голову в прямую кишку, что ослеп. Так, Элвин?»
Юингу удалось кивнуть.
«После войны я провел здесь некоторые из лучших лет своей жизни. Помнишь, как мы с тобой, Барб, Дотти и мной ходили в походы и плавали, Билл? Как мы говорили, что некоторые места лучше оставить нетронутыми? Возможно, мы были более проницательными, чем думали. Возможно, иногда природа должна идти своим чередом».
«В этом-то и суть, Николас. Арук тронут . Жизни людей на грани
—”
«Я знаю, я знаю. Но проблема в распределении населения.
Распределение все более скудных ресурсов. Я видел слишком много плохо продуманных проектов, которые хорошо выглядят на бумаге, но не работают. Слишком много предположений о неизбежных преимуществах процветания и автономии. Посмотрите, что случилось с Науру».
«Науру вряд ли можно назвать типичным», — сказал Морленд.
«Но это поучительно». Хоффман повернулся к нам. «Кто-нибудь из вас слышал о Науру? Крошечный остров, к юго-востоку отсюда, прямо в центре Микронезии.
Десять квадратных миль гуано — птичьего помета. Двести лет колонизации британцами и немцами, а затем кто-то понимает, что это место — чистый фосфат. Британцы и немцы сотрудничают в добыче полезных ископаемых, не давая науруанцам ничего, кроме гриппа и полиомиелита. Наступает Вторая мировая война, японцы вторгаются и отправляют большую часть науруанцев в Чуук в качестве принудительных рабочих. После войны Австралия берет верх, и местные вожди договариваются о выгодной сделке: большая доля прибыли от удобрений плюс австралийское благосостояние. В шестьдесят восьмом Австралия предоставляет полную независимость, и вожди берут под контроль Nauru Phosphate Corporation, которая экспортирует два миллиона тонн чайкового помета в год. Доход в сто миллионов долларов; доход на душу населения увеличивается до двадцати тысяч с лишним. Сопоставимо с нефтяным шейхством. Автомобили, стереосистемы и нездоровая пища для островитян. Наряду с тридцатью процентами диабета в стране. Подумайте об этом — один из трех. Самый высокий в мире. Никаких особых наследственных факторов. Очевидно, что все дело в нездоровой пище. То же самое касается высокого кровяного давления, ишемической болезни сердца, сильного ожирения — я встречался с австралийским сенатором, который называл это «землей сала». Добавьте сюда серьезный алкоголизм и автокатастрофы, и у вас получится продолжительность жизни в пятьдесят лет. И в довершение всего, девяносто процентов фосфата исчезло. Еще несколько лет, и ничего не останется, кроме бутылочек с инсулином и пивных банок. Вот вам и безудержное процветание».