«Как в Мэриленде? Хороший вопрос. Я разберусь. Насколько мне известно, он убивал девушек на Гавайях и его так и не поймали. Насколько мне известно, ему повезло, что его поймали только за непристойное поведение».
Выражение моего лица заставило его улыбнуться.
«Вот что я имел в виду, когда говорил, что нужно вести себя нормально в промежутках».
«Когда?» — спросил я.
«Десять лет назад. Он заглянул в окно к какой-то даме со спущенными штанами и высунутым наружу членом. Он был в гвардии, и они этим занимались. Девяносто дней на гауптвахте. Так начинают многие сексуальные убийцы, не так ли? Наблюдают и дрочат, а потом переходят к более серьезным вещам?»
"Иногда."
« На этот раз». Он выглядел с отвращением. «Ладно, проведи с ним свой час. Окажи ему моральную поддержку».
Глава
27
За разбитой дверью был лабиринт маленьких, тусклых комнат и узких коридоров. Сзади была помятая дверь из листового металла, запертая на крепкий железный засов.
Лоран снял мои часы и опустошил мои карманы, положил мои вещи на стол вместе со своим пистолетом, затем отпер бар, поднял его и положил ключ в карман. Толкнув дверь, он пропустил меня, и я наткнулся на грязные серые прутья и серную вонь экскрементов.
Двухкамерная тюрьма, пара трехместных клеток, каждая с цементным полом, решетчатым полупрозрачным окном, двойной койкой, прикованной цепью к стене, засыпанной коркой дырой с подставками для пяток вместо туалета.
Потолки были высотой шесть с половиной футов. Черная плесень росла в трещинах и углах. Штукатурка была исцарапана десятилетиями каллиграфии ногтями.
Лоран увидел отвращение на моем лице.
«Добро пожаловать в Istanbul West», — сказал он без всякого удовлетворения. «Обычно парни не остаются здесь дольше нескольких часов, отсыпаясь после пьянки».
Ближайшая камера была пуста. Бен сидел на нижней койке другой, подперев подбородок рукой.
«Ну, ну, похоже, у нас произошло какое-то движение», — громко сказал Лоран.
Бен не двинулся с места.
Ключи снова звякнули, и вскоре я оказался в камере, запертый, а Лоран стоял снаружи и говорил: «Доверь мне свой кошелек и часы, док?»
Я улыбнулся. «А у меня есть выбор?»
«Спасибо за вотум доверия. Один час», — постукивая по своим часам.
«Я оставлю дверь открытой, чтобы ты мог кричать».
Он ушел. Внутри камеры вонь была сильнее, жара почти невыносимая.
Я попытался найти место, чтобы встать, которое позволило бы мне отдалиться от Бена, но теснота не позволила мне сделать это, поэтому я довольствовался тем, что держался на максимальном расстоянии от напольного туалета, пока изучал граффити. Имена, даты, ни одно из них не было недавним. Большое изображение преувеличенных женских гениталий над койкой. Сообщение сграффито: Вытащите меня из этой дыры!
Бен не двигался. Его взгляд был расфокусирован.
«Привет», — тихо сказал я. Хотя мой рост пять футов десять дюймов не дотягивал до потолка на несколько дюймов, я обнаружил, что горблюсь.
Тишина. Полная, как в поместье, но совсем не мирная. Уже через несколько секунд мои нервы закричали, требуя шума.
«Доктор Билл послал меня узнать, могу ли я что-нибудь для тебя сделать, Бен».
Он был совершенно неподвижен, даже не моргнул, волосы сальные, лицо в потовых дорожках. Мои подмышки уже были мокрыми.
"Бен?"
Я схватил его правую руку и убрал ее из-под подбородка. Жесткий и непреклонный, он сопротивлялся мне.
Никакой кататонии.
Я отпустил. Повторил приветствие.
Он продолжал игнорировать меня.
Еще три попытки.
Прошло пять минут.
«Хорошо», — сказал я. «Ты политический заключенный, который молчаливо относится к миру в знак протеста против несправедливости».
Ответа по-прежнему нет.
Я подождал еще немного. Его щеки ввалились — почти такие же впалые, как у Морленда, — а глаза смотрели отчужденно.
Никаких очков. Их у него забрали. Вместе со шнурками, ремнем, часами и всем прочим суровым. Гневный фурункул прорвался
на затылке.
Я продолжал смотреть на него, надеясь, что мой пристальный взгляд заставит его отреагировать. Его ногти были обгрызены почти до мяса, один большой палец был в крови. Он всегда был кусаться? Я никогда не замечал. Или Бетти Агилар сопротивлялась и отщипнула немного кератина? Подсказка, которую он пытался скрыть, жуя другие пальцы?
Я поискал на полу осколки ногтей. Ничего, кроме вкраплений грязи и царапин, но их могли выбросить в унитаз. Большие черные муравьи по одному под койкой. После зоопарка Морленда они были смехотворны.
На лице и руках нет ни царапины.
Цвет его кожи был плохим, но на нем не было никаких отметин.
«Насколько хорошо вы видите без очков?»