«Много хорошего он сделал», — сказала она. «Этот был всегда для себя. Приходил сюда, ел еду доктора Билла и жульничал в карты. Незаконные сигналы на мосту, можете в это поверить? Он не был джентльменом, доктор».
«Знал ли доктор Билл, что он обманул?»
«Конечно, я так и знаю! Он шутил со мной по этому поводу, говоря:
«Николас думает, что он дурачит меня, Глэдис». Я сказала ему, что это ужасно, что он должен положить этому конец. Он рассмеялся, сказал, что это неважно».
«Жульничество в бридж», — сказал я. «И жена Хоффмана согласилась».
«Нет, она... это было...» Она покраснела. «Какое дело! Позор! Половину времени Хоффман сам напрашивался. Играл в теннис и загорал, заказывал еду на кухне, как будто я все еще работаю на него. Как будто все здесь было его».
Рука снова зажала ей губы. На этот раз она покраснела.
«Все?» — спросил я.
«Знаете, большая шишка — привык, чтобы все было по-его. Я вам еще кое-что скажу, доктор Делавэр: этот человек был бессердечным. Когда я еще был его поваром, разбился самолет, полный моряков — мужчины, их жены и дети, возвращавшиеся в Штаты». Она опустила руку.
Катастрофа, о которой упомянул Морленд после аварии Пикера. Тысяча девятьсот шестьдесят третий год.
«Все эти люди», — сказала она. «Трагедия. Так что же сделал Хоффман? Тем вечером он прислал ящик гребешков на льду и приказал мне приготовить ему coquilles St. Jacques».
Она продолжила подметать. «Мисс Кастанья сказала, что вы скоро уйдете. Мне жаль. По тому, как вы обращаетесь с мисс Кастанья, я могу сказать, что вы джентльмен.
И нам нужно больше доброты».
«На Аруке?»
«Во всем мире, доктор. Но Арук был бы хорошим местом для начала».
Я был удивлен, обнаружив Морленда в своем кабинете, развалившимся в кресле и читающим журнал патологии. Он был похож на скелет, покрытый воском.
Отложив журнал, он резко выпрямился. «Как Бен?»
Я подвел итоги своего пребывания в камере.
Он ничего не сказал. Содержание журнала было на обложке, и он обвел статью: «Доказательства в виде пятен крови».
«Исследования в области обороны?» — спросил я.
«Кто-то позвонил ему в экстренном случае? Кто-то, кто звучал как Карл?»
«Вот что он сказал».
Его пальцы выглядели хрупкими, как воробьиные лапки. Они трещали, когда он их сгибал. «То есть ты ему не веришь?»
«То есть это не такая уж и история, Билл».
Прошло много времени.
«Разве это не говорит вам, — сказал он, — что он невиновен? Конечно, такой умный человек, как Бен, мог бы состряпать первоклассную историю, если бы его целью было избежать наказания».
«Он умен, но он также очень проблемный», — сказал я. «Выпивка когда-то была для него проблемой, и он, очевидно, остро на нее реагирует сейчас. И у него есть по крайней мере одно предшествующее сексуальное преступление. Непристойное обнажение в Хо…»
«Я знаю об этом», — сказал он. «Это была чушь. Я позаботился об этом для него».
Я оставил это нелогичное заключение без изменений.
Он сказал: «Значит, даже поговорив с ним, вы осуждаете его».
«Кажется, у него дела идут плохо, но я стараюсь не судить».
«Да, да, конечно. Вы же психолог » .
«В прошлый раз, когда мы разговаривали, ты именно поэтому хотел, чтобы я его увидел, Билл».
Он поднял журнал, свернул его, взвесил. Моргнул.
«Прости меня, сынок. Я на грани — ты, конечно, имеешь право на свое мнение, хотя я бы хотел, чтобы ты думал иначе».
«Я бы с удовольствием изменил свое мнение, Билл. Если у тебя есть информация, я слушаю. Что еще важнее, передай ее нанятому тобой адвокату».
Он низко наклонился в кресле.
«Может быть, ты уже сделал все, что мог, на данный момент», — сказал я. «Может быть, тебе стоит начать заботиться о своих собственных интересах. В деревне к тебе относятся с большой враждебностью».
«Альфред Ландау — лучший», — тихо сказал он. «Его фирма занималась завещанием Барбары после ее смерти... Она была богатой женщиной. То, что она мне оставила, позволило мне скупить еще участки земли. Альфред был... очень полезным».
«Он тоже занимался арестом Бена на Гавайях?»
«Минимально. Это было военное дело. Я сделал несколько звонков, использовал свое прежнее звание».
Он встал. «Ты абсолютно прав. Мне лучше сейчас позвонить Альфреду».
«Тебя не беспокоит то, что я тебе только что сказал? Гнев в деревне?»
«Это пройдет».
Я рассказал ему о едва не случившемся конфликте с четырьмя мальчиками и о том, как вмешалась Жаки.
«Мне жаль, что до этого дошло. Слава богу, ты не пострадал».
«Но ты не в безопасности, Билл. Семья Бетти в ярости. О тебе ходит много пустых разговоров».
Похоже, это его искренне озадачило.