Охрана как раз только-только протёрла мозги и принялась лапать оружие, кстати, вполне боевое. Не инъекторы.
Что это значило применительно к нашей ситуации, вариантов виделось немного: местные, которые напали на нас первыми, к тому моменту были уже нейтрализованы. На ногах оставался один я. Спрашивается, зачем им лезть за стволами? Если не в меня палить?
Ну и охране пришлось по одному разу стукнуть в лоб; слава богу, их было всего двое.
Нас с Анной в секторе военной полиции даже не стали разводить по разным помещениям. Справедливости ради, Хаас там всех честно предупредила, удерживая навыпуск свой концентратор: уже имело место прямое и незавуалированное нападение на неё. Ничем не спровоцированное с её стороны.
Любые действия, которые она теперь только сочтет недружественными, она вынуждена будет автоматически расценивать, как физическое нападение Федерации на Муниципалитет в её лице. А сам Муниципалитет, если что, находится под Меморандумом.
Все в полиции здорово притихли и задумались; а она, вовсе не изображая истерики, продолжила орать: у неё, как у потомственного юриста, есть все основания расценивать происшедшее, как откровенное желание вывести из строя наследницу председательствующего у нас Клана.
Что-то подобное, хотя и не настолько серьёзное, мы с ней на всякий случай обсуждали заранее.
Я, в соответствие с нашими договорённостями, автоматически перестал понимать любые языки, кроме португальского, и потребовал говорящего на нём офицера.
С пришедшим по моему требованию капитаном получилось договориться вообще полюбовно: выспросив у меня все детали о Жойс, он сказал, что разбираться с нами будут совсем другие инстанции. Запись происшествия возле стеклянной двери лично он уже видел, и на своём уровне к нам претензий не имеет. Другое дело, что и отпустить нас он тоже не может: как-никак, в наличии труп.
Напоследок, оставляя нас с Анной одних на целом этаже, он проворчал, что я могу не притворяться. Поскольку по Хаас невооруженным взглядом видно, что она по-португальски не говорит, с такими-то белобрысыми волосами и бледной кожей. И что если я не хочу нарваться на неприятности, в виде обвинения в даче ложных показаний с более серьезными людьми, то мне лучше продумать, как я собираюсь общаться со своей секундантом дальше, если у нас с ней нет ни одного общего языка.
После того, как все ушли, оставив в нашем распоряжении пустой этаж, Анна развила бурную деятельность и заставила меня позвонить Баку.
Куратор, дай бог ему здоровья, быстро внёс убитого пса в армейский реестр, сделав его, таким образом, равным военнослужащему.
Хаас, мгновенно увидевшая эти изменения в едином реестре, принялась тут же успокаивать меня: дескать более опасаться нечего, имело место нападение на военнослужащих.
А чтобы её слова были услышаны и обработаны столичными как можно быстрее, она затребовала какую-то шишку из профильного парламентского комитета. Поскольку у нас, оказывается, действовал чуть ли не аналог дипломатического иммунитета на всей территории Федерации. Спасибо Меморандуму.
Лично мне во всей этой сутолоке было жаль только собаку. Хотя, говоря цинично, в жизни случались потери и много серьёзнее.
Кафедра прикладной методики.
– …что, у нас как обычно? Наш девиз – ни дня спокойно? – заведующий кафедрой, раскачиваясь в своем кресле вперед-назад, откровенно посмеивается. – Надеюсь, с Турнира нас ещё не снимают?
– Вот будешь смеяться, но он на этот раз вообще нисколько не виноват, – сварливо отвечает полноватый мужчина со знаками различия подполковника. – Я уже затребовал от имени заявителя на Турнир подробности по инциденту. Они вообще, если что, тупо шли на медкомиссию.
– Ну это же только наш кадр даже до медсектора спокойно дойти не может, – продолжает подначивать подчинённого начальник.
– В этот раз началось из-за девочки, – спокойно качает головой подполковник. – Какие-то их старые клановые дела. Наш как раз в этом инциденте добросовестно ударил даже не вторым, а вообще третьим.
– Как это может быть? – кажется, полковник по-настоящему заинтересовывается только сейчас. – Кто там два раза бил до этого тогда? И кого?
– Вначале, насколько я понял, прилетело в голову Хаас. Затем тут же убили её собаку. Наш только после этого вообще в двери здания вошёл, а до этого находился снаружи. Есть телеметрия с камер, мне прислали. Я посмотрел. Всё так и было.