Глава 3
Алекс
В понедельник утром, когда я еще в кровати, мне звонит Мэйсон. Ну ладно, может уже днем.
— Какого черта тебе нужно? — проворчал я.
— Хочу убедиться, что ты приедешь сегодня поработать с Лиамом. Ему нужна новая позиция с боевым шестом (Боевой шест - это выточенный из разнообразных пород дерева предмет, имеющий цилиндрическую форму, а также определенный вес, длину, толщину. Прим.пер.), а ты знаешь, что это не мой профиль. Он придет в три.
— Я приеду. — Лиаму четырнадцать, и он помешан на боевом шесте. Он на домашнем обучении, поэтому может посещать частные уроки рано днем. Честно говоря, он этим оружием владеет лучше, чем я или мои братья. Как только он научится соединять все его позиции вместе, я ему уже не буду нужен.
— Слышал что-нибудь от Кайла? — спросил я, и Мэйсон засмеялся.
— Нет. У него еще и первого занятия не было. Перестань волноваться и вытаскивай свою задницу из постели.
— Иди в жопу, — ответил я, отключившись прежде, чем он смог ответить. И улыбнулся. Он ненавидит, когда я так делаю.
Моя рука автоматически передвинулась к подушке Купера, и на меня накатила грусть.
— Я все также скучаю по тебе, Куп. И всегда буду. Но я выбираюсь из кровати. Я делаю то, чего бы ты хотел.
Мне ничего не хочется на завтрак, поэтому я останавливаюсь на паре булочек для тостера, которые любит Кайл. Я как раз собрался уходить, когда зазвонил городской телефон. Клянусь, иногда я совсем забываю, что он у нас есть.
— Алло?
Включилась автоматическая запись сообщения.
— Это звонок-напоминание для Яна Тернера, подтверждающий, что ваша встреча состоится завтра в десять утра. Пожалуйста, позвоните в приемную, если вам необходимо перенести ее. Спасибо. — связь разъединилась. Я думаю у Яна назначена встреча с врачом.
Я как раз собрался написать ему сообщение об этом звонке, когда заметил, откуда звонили. Звонок был из онкологического центра Мэрион. Мне стало дурно от ужаса. Рак? У Яна рак? Какого черта он не рассказал мне? Сказал ли он вообще кому-нибудь? О, бл*дь. Я не смогу пережить это снова. Не смогу потерять еще одного человека, которого люблю.
Не принимая в расчет все мои подшучивания, я действительно люблю Яна. Уже какое-то время. Я знаю, что он натурал, и я бы хотел сказать, что люблю его как брата или лучшего друга, но чувство, которое я испытываю, больше, сильнее. Сев на пол, я сделал пару глубоких вздохов и взял себя в руки. Речь не обо мне. Ян болен.
Его телефон переключился на голосовую почту. Каждый раз, когда у меня была возможность в течение дня, я звонил ему, но безуспешно. День тянулся медленно, и я отмахнулся от предложения Мэйсона поработать в приюте. Я просто хотел вернуться домой и выяснить, что, черт возьми, происходит с Яном.
Он ввалился в дверь после полуночи, пьяный в стельку. И наткнулся в темной комнате коленом на журнальный столик.
— Бл*дь! Гребанный стол появился из ниоткуда, — прорычал он. Было бы смешно, если бы я не знал, почему он так напился. — Какого черта ты не спишь? — спросил он заплетающимся языком, когда увидел меня, сидящего на диване.
— Жду тебя.
— Прости, все еще люблю кисок. — он направился в коридор, и я последовал за ним.
Он с такой силой грохнулся на свою кровать, что она затряслась.
— Сегодня я не настроен выслушивать всякое дерьмо, Алекс. Я собираюсь спать. — он закопошился, пытаясь развязать шнурки.
— Убери свои руки, — потребовал я и стянул его ботинки. Он упал навзничь и уставился в потолок. — Звонил твой врач. Ты записан на прием завтра в десять утра.
Он нахмурился.
— У них не было права рассказывать тебе. Что еще они тебе сказали?
— Это был автоответчик. Они мне ничего не говорили. Ян…что происходит?
— Ничего, просто обследование.
— Вранье. — я сел на кровать рядом с ним. — Это был онколог.
Он быстро сел и, сразу же пожалев об этом, обхватил свою голову руками.
— Не твое собачье дело.
Знаю, что он пьян и расстроен, но он меня бесит.
— Хорошо, я просто позвоню Эверли, и посмотрим, что она думает об этом.
Он резко схватил мою руку, достаточно сильно, чтобы оставить синяк.
— Не смей говорить Эв ни слова. Она будет переживать.
— Я тоже переживаю. У тебя рак?
— Ты никому не расскажешь, — рявкнул он.
— Хорошо, но скажи мне.
— Рак яичка. Мне отрежут его, выкинут в топку где-нибудь. Ты это хотел услышать? — он взобрался на кровать, и его голова коснулась подушки. — Уходи, Алекс.
Надломленность в его голосе выдает, насколько сильно он расстроен на самом деле. Я никогда не видел, чтобы Ян плакал, он и сейчас не плачет, только борется со слезами. Уверен, что алкоголь не помогает. Я лег рядом с ним и положил свою руку на его. Грудь его вздрогнула от глубоко вздоха, и он отключился. Послушав несколько минут его храп, я удалился в свою кровать, чтобы ворочаться без сна.
Не знаю, как ему удается столько пить и не мучиться похмельем, но он, кажется, никогда не страдает от похмелья. Когда на следующее утро выйдя из душа и увидев, что я его жду, он спросил:
— Почему ты так рано встал и уже одет?
— Собираюсь с тобой на прием к врачу.
— Черта с два. Это моя проблема. Мне не нужно, чтобы ты держал меня за руку. — он натянул свитер через голову.
— Я или Эв, таково условие. Ты не будешь бороться с раком в одиночку.
Сердито посмотрев на меня, он огрызнулся:
— Ты не пойдешь в смотровой кабинет. Мне не нужно, чтобы ты смотрел, как парень обследует мои яйца.
— Я подожду в зале ожидания, если ты пообещаешь мне рассказать, что сказал врач и каков план лечения.
Вздохнув, он пробежался рукой по волосам.
— Если поклянешься никому об этом не рассказывать. Я серьезно, Алекс. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал.
— Я никому не скажу. Я просто хочу помочь, также как ты помог мне пережить эти несколько месяцев. Позволь мне отплатить тебе тем же.
Он неохотно кивнул и бросил мне свои ключи.
— Тогда, ты за рулем.
* * *
Судя по выражению на лице Яна, ему не нравится план врача. Всю дорогу домой он молчал, и я устоял перед желанием расспросить его до того, как он сам переварит эту информацию. Он прямиком отправился в свою комнату и переоделся в свою рабочий костюм.
— Ты собираешься работать?
— Мне нужно привести дела в порядок и написать заявление на отпуск.
— Когда у тебя операция? Тебе будут делать химиотерапию или облучение? Это…
Он сделал шаг назад и покачал головой.
— Ладно, сегодня вечером. Я все тебе расскажу сегодня вечером. Просто держи рот на замке, пока.
— Хорошо. позвони мне, если тебе что-нибудь будет нужно. Нравится тебе или нет, Ян, я здесь, и буду рядом с тобой, пока ты не поправишься. Я что-то не припомню, чтобы ты оставил мне выбор относительно переезда к тебе после смерти Купера.
— Инициатива наказуема, — проворчал он и вышел за дверь.
Я провел несколько часов онлайн, изучая все, что смог найти о раке яичек. Сложно понять, чего следует ожидать, когда не знаешь, какая у него стадия, но в любом случае веселого мало. Ни одна из них не выглядит забавной. Хирургическая операция, химиотерапия, облучение. Недели, месяцы или даже годы этого, в зависимости от того, продолжил ли рак распространяться. Я немного успокоился, узнав, что это один из самых излечимых видов рака с очень высоким процентом выживших.
Он также один из наиболее разрушительных для мужчины, психологически. Потеря яичка, части, которая делает мужчину мужчиной, может быть губительной, особенно для кого-то вроде Яна, кто определяет себя через секс и успех у женщин. Я предвижу, впереди у нас будет как минимум несколько тяжелых месяцев. Не знаю, как он собирается утаивать это от Эверли.