АК: Вы высекаете?
АБ: А вы как думаете? Давайте я вам лучше спою.
АК: Давайте.
АБ: Знаете, есть такая пословица: «Простота хуже воровства». Я понимаю эту пословицу так, что если ты не обрел в себе какой-то корень, то лучше сначала попробовать что-то украсть, попробовать на себя чужую форму.
Потому что твоя простота никому не нужна, ты ничего не скажешь, если ты пуст. А вот уже потом нужно переодеваться. И когда мы переодеваемся, уже нужно видеть, что мы в своей форме, в своих рубахах, в своих... в том, что есть. Своя рубашка ближе к телу.
АК: Как вас принимают?
АБ: Меня принимают? Я не играю в залах, я не играю больших концертов, я играю тем, кто хочет меня слышать. Тот, кто зовет меня к себе домой, например, соберет два- дцать, тридцать, может, и пятьдесят человек, я играю, меня принимают хорошо. Понимаете, самое главное, когда человек скажет: «Ты спел, и мне хочется жить», — мне после этого тоже хочется жить. А вот когда человек говорит: «Мне не хочется жить», — я бессилен.
АК: А как вас можно назвать? Раньше были барды. Как вы себя...
АБ: Как я себя величаю? Я — человек поющий. Есть человек поющий, рисующий, есть летающий, есть плавающий. Вот я — поющий, с гитарой.
АК: Человек летающий — он летает для себя.
АБ: И я пою для себя, а как же? Конечно, я пою для себя, это помогает мне жить, делает меня, я расту.
АК: Ну, это делает и нас тоже.
АБ: Конечно, мы живем единым Духом.
АК: Слава Богу, что вы поете такие песни, которые делают нас. А если бы вы пели другие песни?
АБ: Я бы не пел другие песни. Если кто-то поет другие песни, это его вина. Беда, скорее, а не вина. А я пою эти песни. А потом, если человек вообще поет песни, пусть они неграмотно сделаны, плохо. Он поет, даже если это вредные песни. Есть и такие песни. Я считаю, что вредная песня — это песня, которая не помогает жить, которая ноет. То есть если мне плохо и ко мне придет кто-то, кому тоже плохо, нам не станет от этого хорошо. Мне не станет хорошо оттого, что
9 Александр исполнял песню «Время колокольчиков».
АК: Не раздражит, не разозлит текст?
АБ: Кого конкретно вы имеете в виду?
АК: Я имею в виду Ивана Ивановича Иванова из Свердловска, с улицы Юбилейной.
АБ: Я жил в Свердловске пять лет, мы с Иваном Ивановичем знакомы, я ему пел, и он меня понял. Я хочу, я стараюсь, чтобы все поняли. Понимают не все. Значит, я пою для себя и для тех, кто мне близок. Мы говорим: «Как ты относишься к кому-то?» — предполагая, что уже относимся, и вопрос стоит именно «как?». Если человек далек от меня, у него — свой путь, у меня — свой. У него свои познания. Но в принципе мы идем тем же самым путем, к одному и тому же источнику огня. И если мы вместе, то в каком-то одном месте с ним, и мы поймем друг друга.
Москва, 11 мая 1986
Интервью было опубликовано в следующих изданиях:
Александр Вашлачёв «Стихи». М.: Х.Г.С., 1997. С. 164- 16710.
Александр Вашлачёв «Как по лезвию». М.: Время, 2005. 2007. С. 214-219.
4. Интервью Джоанне Стингрей в квартире Бориса Гребенщикова
ДС11: Когда ты начал писать?
АБ: Думаю, что года полтора назад.
Текст интервью приводится по этой публикации.
В качестве переводчика выступал басист группы «Аквариум» Александр Титов. В большинстве случаев вопросы и реплики, сказанные по-английски, переводились отнюдь не дословно. Потому здесь они сформулированы на основе того, как их интерпретировал переводчик. Иными словами, приведены те вопросы, на которые отвечал Александр, а не то, что спрашивали интервьюеры.
ДС: А когда ты был моложе, чем ты занимался?
АБ: Когда мне было три года, я написал свое первое стихотворение, о летчике. Я с тех пор продолжал писать, но...
Есть вещи, которые можно не писать, а есть вещи, которые нельзя не писать.
ДС: Каким образом люди знакомятся с твоими произведениями? У тебя есть что-то выпущенное? Ты как-то это записываешь и распространяешь?
АБ: Нет. Я пою для друзей, там, куда меня позовут. Ну, а другом я считаю любого человека, который меня понимает. И я думаю, что друзей все больше.